 Покровский Александр Борисович, пианист, правнук чувашского просветителя Ивана Яковлевича Яковлева.
-Где и когда вы родились?
-Родился в 1944 году, 23 мая, в Москве, около Арбата, в знаменитом родильном доме Грауэрмана.
-Где учились и чем занимаетесь?
-У меня – одна профессия, я – музыкант.
Много лет после окончания Московской консерватории работаю концертмейстером на вокальном отделении консерватории, занимаюсь с вокалистами.
-Вы - потомок Яковлева и, обладая образованием, пониманием искусства, наверняка, как все яковлевские потомки, упорно делаете что-то свое…
-На старости лет стал немножко композитором: написал недавно обработку двенадцати еврейских народных песен. Совершенно неожиданно для себя.
Никогда этим раньше не занимался.
Сочинял что-то, но не записывал то, что обрабатывал.
А тут взял и записал.
У еврейских народных песен есть такие восточные мотивчики. Немножко где-то схожие с грузинскими, армянскими, но очень самобытные.
Еврейский фольклор составляет музыкальную основу русской музыки. Очень многие русские композиторы, русские гении его использовали в своих произведениях.
У Мусоргского в «Картинках с выставки» есть пьеса «Два еврея».
Есть известная фраза: «От «Шинели» Гоголя пошла вся русская литература».
Вот так же от этой пьески пошла вся русская музыка.
У Римского-Корсакова, Балакирева еврейские песенки есть. У Шостаковича - целый вокальный цикл еврейских народных песен, у Прокофьева есть увертюра на еврейские темы.
Гении русской музыки часто обращались к еврейскому творчеству, иногда просто впрямую, а иногда - не объявляя, что за музыка, использовали еврейские народные мелодии.
-Собираетесь работать в композиции дальше?
-Такие вещи трудно планировать. Все случайно, спонтанно происходит. Была потребность – я написал. А когда нет потребности – зачем это нужно?
-Расскажите о своих родителях.
-Папа – оперный режиссер, начинал работать в Горьком, с 1943 года стал работать в Москве, в Большом театре. А примерно в моем нынешнем возрасте, когда ему было около 66 лет, создал Камерный оперный театр.
Мама - режиссер драматического театра. Оба учились в ГИТИСе, там познакомились и поженились. Она много лет трудилась в Центральном детском театре, который находится рядом с Большим - сейчас он, кажется, называется «молодежным».
С мамой я жил вместе с момента рождения. Она умерла года три назад. Это было постоянное общение.
Когда мне было лет 14, родители развелись.
С папой общался меньше, но общаюсь до сих пор. Очень в хороших отношениях и с его женой – Ириной Ивановной Масленниковой, бывшей знаменитой оперной певицей.
Мы до сих пор общаемся, может быть, не так часто, но все же довольно часто.
Содержание бесед зависит от момента. Отец расспрашивает о здоровье, говорит о том, как себя чувствует. Всегда интересуется, как у меня идут дела на работе, как играю, с кем играю, кому играю.
Очень обрадовался, когда я сказал ему об обработках еврейских песен - для него это тоже было неожиданно.
«А я никогда не сочинял, ничего не написал», - сказал отец.
Он сам - интересный пианист, кстати. Очень хорошо овладел инструментом.
Из-за него я и стал учиться музыке. Я был послушный ребенок, а он сказал: «Вот поучишься, будешь через год играть как я, а через два года будешь играть как Кирилл Петрович Кондрашин». Это был такой его друг, известнейший дирижер.
Он преувеличил, разумеется, через два года я не стал играть как Кирилл Петрович.
Но музыкой я увлекся.
-Расскажите об учебе.
-В Московской консерватории я учился у замечательнейшего педагога, дай бог ему здоровья, Виктора Карповича Мержанова.
Он - очень интеллигентный человек, я ему многим обязан.
Среди тех, с кем я учился, Владимир Мартынов - очень хороший пианист и композитор; Евгений Могилевский, замечательный пианист.
Многие из моих коллег сейчас уехали за рубеж.
-Почему вы не уехали?
-Не было потребности. Потом, никто меня туда особенно и не тянул. Иногда звали, но…В общем, не уехал.
-А почему уехали они?
-Думаю, из-за ощущения, что здесь они никому не нужны.
Но сейчас я думаю, что и там они никому особенно не нужны.
Наверное, они считали, там можно больше заработать, а здесь - довольно сложно устроиться.
Отчасти это так.
Валерий Афанасьев, великолепнейший пианист, я с ним учился в училище при консерватории: когда он играл здесь – приходило ползала.
А за рубежом он стал очень популярным пианистом.
-С чем связана недооценка классической музыки?
-В России очень многое зависит от того, как к искусству относится руководство, члены правительства, например.
В СССР в какой–то момент популярность оперного искусства была очень высокой. Лемешев, Козловский, Михайлов, Рейзин были знамениты. Была масса популярных оперных певцов. А почему? Сталин ходил в Большой театр, интересовался оперой!
Среди элиты посещение театра было не то что модно, но обязательно.
Сейчас спроси у любого: «Когда ты был в Большом театре?» ответ: «Никогда не был».
Спросите: «А хотите там побывать?» Ответ будет: «А зачем? Что там делать-то?»
Кто-нибудь из Правительства бывает в Большом театре?
Брежнев был один раз: когда Архипову выставили на Ленинскую премию, каким-то образом его удалось заманить.
Сталин был знаком с пианистами, приглашал Эмиля Гилельса на правительственные встречи. Когда Прокофьев первый раз из-за рубежа приехал в Советский Союз, Сталин побывал на его концерте и сказал фразу: «Наш Прокофьев». После чего Прокофьев решил вернуться в Россию. Он в начале двадцатых годов уехал и жил в Америке, как, кстати, и Рахманинов. Только Прокофьев решил вернуться, а Рахманинов – остался.
-А кто по национальности Рахманинов?
-Он - русский. А его фамилия – от татарского корня.
-В книгах есть сведения: Сталин в детстве пел в церковном хоре, обладал хорошим музыкальным слухом, в юности писал стихи, которые еще до революции 1917 года вошли в грузинский букварь.
-Он был поклонником классики. Не только музыки, но и литературы, русской в частности - в своих выступлениях часто цитировал Гоголя, Пушкина.
Моду на классику определяет правительственный круг. Остальные стремятся подражать, и от этого очень сильно зависит отношение к культуре, искусству.
-Не кажется ли вам, что классическая музыка сейчас в сложном положении потому, что процветает попса, которая собирает огромные залы поклонников, готовых платить за билет по триста долларов?
А классика массу не интересует.
-Деньги тоже влияют, но при советской власти богатых людей было вообще мало.
-Легкая музыка собирает больше зрителей, потому у нее больше спонсоров.
-Легкая музыка существовала и прежде. Но вот кто был более популярен: Лемешев и Козловский или Утесов и Шульженко?
Лемешев и Козловский были не менее популярны!
-Какие композиторы вам интересны?
-Из классиков мне сейчас больше нравится старинная музыка – Гендель, Бах…
Из новых композиторов - Прокофьев, Шостакович, Шнитке, Денисов, Щедрин здравствующий, они написали очень интересную музыку, которая часто исполняется.
Сейчас мне кажется, мы многих новых просто не знаем.
Я иногда случайно бываю на концертах выпускников консерватории, композиторов – они пишут интересную музыку.
Насчет самостоятельности их языка, течения мне трудно сказать, я не знаю.
Но вообще мне кажется, будет возврат к классическим приемам.
Хотя тяготение к новизне, эксперименту в композиции было всегда.
Первым стал отходить от строгого стиля Иоганн Себастьян Бах.
У Моцарта и Бетховена были произведения, которые не очень воспринимались слушателями из-за перегруженности эмоциями, диссонансами.
Композиторы-романтики вообще стали заниматься только собой. У Листа были попытки уйти от тональной музыки. Вагнеру это почти удалось сделать. Скрябин дошел до гармонии двух аккордов по шесть звуков каждый.
Поиски своего языка и уход от тональности у Шенберга, Веберна привели к появлению пуантализма: мелодия разрушается и музыка повисает.
Были такие приемы музыкальные, они все время были.
Может быть, и плохо, что сейчас их нет, поскольку это трудно - изобретать что-то новенькое. А композиторы все время в поисках.
Единственный композитор, который не занимался поисками в музыке, а, наоборот, считал, что ничего нельзя менять, это был Конфуций.
-Разве Конфуций был композитором? Не философом?
-Да, он к тому же был еще и композитором, и очень большим консерватором. Считал, что новое - это грех, это нехорошо, усложняет жизнь.
Такой был человек, очень интересный.
У китайцев вообще все в музыке интересно. Своеобразные инструменты, а мелодии и ритмы «приковываются» к определенным инструментам.
-Но Конфуций жил тысячи лет назад, а классическая музыка появилась в четырнадцатом веке.
-Это в Европе!..
В Европе тысячу лет назад вообще ничего не было. А Китай – страна с шеститысячелетней историей. …Статуйке вот этой - три тысячи лет!
У них, в Китае, совсем другое измерение.
-Может, тогда музыка в результате и придет к тому, что сейчас транслируют китайские композиторы?
-Может быть. (Улыбается). Наверное, мы их просто не понимаем. У них - другие законы в музыке.
-Расскажите о себе, своей семье.
-Моя жена – Фомина Нина Викторовна, была солисткой Большого театра. Познакомились мы в консерватории: я – концертмейстер, а она - студентка вокального факультета.
Окончив консерваторию, она стала работать в Большом театре солисткой оперы. Мы с нею объездили почти весь Советский Союз: Брест, Архангельск, Магадан, Сахалин, Сибирь…очень много гастролировали.
Она долго пела в Большом театре, исполняла такие роли, как Аида, Тоска, Екатерина Измайлова…
Сейчас преподает вокал в Еврейской академии.
-Есть такая академия?
-Есть. Кроме вокального отделения там имеются инструментальное отделение, другие факультеты - медицинский, юридический…
«Еврейская академия» - не официальное название. Официально называется так: «Государственная классическая академия имени Маймонида».
Преподаватели там тоже отнюдь не только евреи: например, моя жена – русская абсолютно.
-Почему братья-евреи так бережно и внимательно относятся к этническому компоненту?
-Умные потому что.
-А почему умному человеку необходимо заботиться о своей этнической составляющей, культивировать ее, сохранять?
-Потому что в этом – залог развития. Своя культура не только сохраняется, но и распространяется. В этом - залог выживания нации.
-Чем объяснить то, что некоторые нации исчезают с карты?
-По-моему, лучше всего это объяснял Гумилев: как человек, растение, нация зарождается, взрослеет, создает свою цивилизацию и потом уходит с исторической сцены.
-Вы с какой нацией себя идентифицируете?
-С русской.
Немножко я - чуваш. Но, к сожалению, я из-за своей необразованности плохо знаю чувашскую культуру, а с русской культурой знаком с детства, и она, особенно литература, является основой моей жизни.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ИНТЕРВЬЮ | 
