Его музыка необычна. Она не сторонится дисгармонии, включает в себя диссонансы, хаос.
Но иногда в ней проскальзывают мелодические куски удивительной красоты.
Так, бывает, осенний холодный ветер гонит стайку опавших листьев, пыли, целлофановых оберток, и в том - ни капли эстетики. Но пыль рассеивается и блеклые листья, толкаемые ветром, на мгновение застывают в воздухе фантастическим по красоте узором.
"Всего секунду, как ужаля, продлится тайная краса..."
Композитор, похоже, не стремится нравиться публике, завоевывать миллионы слушателей.
Он хочет выразить свое ощущение времени, понимание жизни.
Другой композитор взял бы сверкнувший алмаз, терпеливо, как ювелир,
его огранил, подобрал другоценную оправу...
Но ему не хочется показывать небо в сплошных алмазах, его задача круче: он хочет озвучить красоту, не пряча того сора, из которого,
"растут цветы, не ведая стыда". Показать красоту непричесанного, хаотичного, спонтанного, но великого мира.
Его музыка - это музыка огромного вселенского вокзала,
под гулкими сводами которого смыкаются протяжные гудки поездов, плач расстающихся, смех встречающих, шумные разборки привокзальных
соперничающих ватаг, разноязыкие крики продавцов мороженого и горячих пирожков, зазывные  монологи таксистов себе под нос... 
Есть такая настырная порода людей, упрямо пишущих свой "сумбур вместо музыки". Они находятся в каждом поколении: композиторы Шостакович, Прокофьев, Шнитке, кинорежиссер Витторио де Сика, поэт Геннадий Айги...Плывущие против течения в поисках нехоженного фарватера.
В музыке Алексея - отстраненные ритмы и шорохи, запахи и влеченья, глубинные подтексты современной полифоничной цивилизации.
Многие его вещи глубоко пессимистичны, в них - печаль, разобщенность, тревога, отчаяние...Скрипичные и фортепианные вариации на тему "Лунная соната волка зимней ночью". 
Сейчас, в эпоху перманентного кризиса, такое искусство стало если не понятнее, то мотивированнее для масс.
Вероятно, партитура многих произведений Алексея Айги могла бы стать лучшей звуковой иллюстрацией к книге Габриэля Маркеса "Сто лет одиночества".
Вместе с тем в его музыке - азарт, страсть, драйв.
Вроде бы, несочетаемые понятия, но - вот поди ж ты: еще как сочетаются!
Не всем такое искусство может понравиться. Это не Чайковский, не Огинский.
Это - Алексей Айги. У которого поклонников меньше, чем у Крутого и Газманова, но своя торсида в Москве у него все же есть. О чем свидетельствовали крики "Браво!", букеты цветов, овации "Дворца у Яузы".
-...Надолго приехали? - на ходу спросил я земляка после концерта, когда он продирался сквозь строй зрителей, каждый из которых пытался о чем - то с ним поговорить.
-Послезавтра уеду, - ответил Алексей.
-Как бы вы прокомментировали музыку, которая прозвучала сегодня на концерте?
-Я не могу говорить о собственной музыке, это не моя работа. Музыка говорит сама за себя, не нуждаясь в словесных пояснениях. Она сделана для того, чтобы ее слушали.
-Как появился "Поклон-пению"?
-Я писал эту музыку специально для ансамбля Покровского и совместного исполнения. Мне очень хотелось что-то написать на стихи отца, Геннадия Айги. Вот, наконец, я нашел и повод, и тему, над которыми мне было комфортно работать.
-Анонсировалось, что будут звучать фрагменты фольклора поволжских народов...
-Отец в своем творчестве использовал фольклорные мотивы.
Вообще я изучал чувашский фольклор, но в данном случае у меня не было идеи обязательно его использовать. Я шел от текста, который уже идет в сторону от фольклоров - в сторону современной поэзии. Соответственно, я писал свою музыку так, как чувствовал.
-Где вы сейчас обитаете?
-Я - то там, то сям, слоняюсь повсюду. Свободный художник.
-Что бы хотели пожелать землякам?
-Счастья, процветания и хорошей погоды!

ВИДЕО

ФОТОАЛЬБОМ

ФОТОАЛЬБОМ 2