Для того, чтобы понять затянувшийся кризис, охвативший Чувашский национальный конгресс примерно с середины 90-х годов, необходимо, прежде всего, вспомнить те существенные изменения в российском политическом климате и (в той или иной мере связанные с ними) сдвиги в политическом пространстве Чувашии, которые произошли с 1992 года, времени создания Чувашского Национального Конгресса.
Решение о созыве Конгресса было принято Верховным Советом республики в середине 1992 года, когда, казалось, чувашская идея, овладев массами, окончательно этатизировалась и чувашский национализм стал государственной политикой республиканских властей. За два года до этого, осенью 1990-го, Верховный Совет республики провозгласил суверенитет и верховенство чувашских законов. Недра и имущество в пределах Чувашии были объявлены собственностью республики. Чувашский язык, наряду с русским, в Чувашии стал государственным языком. Через год случился ГКЧП, эхо которого, детонируя, привело к распаду СССР. Одновременно с этим в Чувашии состоялись выборы Президента республики. Выигравший их с 46 %-ми Атнер Хузангай лишь по какой-то нелепой букве спешно принятого закона (а может быть, и хитроумной юридической закорючке, предусмотрительно "вшитой" в закон о выборах президента) не стал официальным действующим лидером республики. Но, вне всякого сомнения, в истории новейшей Чувашии он был и остается первым, пусть и непризнанным, президентом республики и духовным лидером всего чувашского народа, чей нравственный авторитет как был, так и остается непревзойденным.
За несколько перестроечных лет состояние духа чувашского народа обрело невиданную до того свободу. Чувашское национальное самосознание достигло такой степени развития, когда, наконец преодолев в себе раба, сотни тысяч чувашей вдруг, как по мановению волшебной палочки, поверили в себя и в свою родину - Чувашию. Повсеместно достойно зазвучала чувашская речь, до того прятавшаяся по домашним углам. И что особенно важно, чувашский язык выплеснулся на улицы городов республики, в том числе и Чебоксар. Чуваши, будучи народом преимущественно сельским, стали обретать черты городской нации с современной динамичной национальной культурой. У республики появилась своя государственная символика: герб, флаг, гимн. СМИ республики обрели подлинную свободу. Принцип свободы вероисповедания, подтвержденный соответствующим чувашским законом, стал претворяться из декларации в жизнь, причем не только в отношении православия, но и всех других конфессий.
Чувашия на глазах начала превращаться в маленькую демократическую страну, а чувашский народ вновь начал обретать растоптанное в грязи истории чувство собственного достоинства.
Чем же было вызвано такое быстрое распространение в республике чувашского национализма, который по существу был этнозащитным? Как мне кажется, здесь сыграли свою роль следующие факторы и обстоятельства.
Во первых, это была вековая воля народа, который до определенного времени, в силу исторических причин, не выказывал ее, затаив глубоко в себе. Причем так глубоко, что зачастую можно было говорить о комплексе национальной неполноценности целого народа, за редким исключением отдельных его представителей.
Во-вторых, большое значение имела национальная однородность населения республики. Если не принимать в расчет расположенные особняком и никогда особо не идентифицировавшие себя с Чувашией два русских (или обрусевших мордовских) района (Алатырь и Поречье), то республика сплошь населена чувашами, а в Чебоксарах, столице республики, чуваши составляют порядка 60-70 % населения. Таких показателей национальной однородности нет ни в одной другой российской республике. В-третьих, процесс обретения чувашами национальной свободы совпал и во многом был инициирован схожими процессами в других союзных и автономных республиках СССР.
В-четвертых, нация смогла выдвинуть современных лидеров европейского типа, которые в своих программных установках смогли спроецировать общечеловеческие ценности на традиционные чувашские ценности, соединив либерализм с национализмом. Особенностью развития перестройки в Чувашии являлось то, что здесь катализаторами и инициаторами практически всех демократических преобразований были национально ориентированные общественно-политические силы, отсюда -
ярко выраженный демократический характер и непримиримый антикоммунизм чувашского национализма.
Чувашский национализм всегда позиционировал себя как национализм европейского типа, вкладывая в это понятие патриотизм и любовь к Отечеству, но никак не превосходство и давление на другие народы. (Более того, даже в случае вызова со стороны инонациональных групп лидеры чувашского национализма оставались приверженцами истинной демократии. Когда осенью 1990 года, в ходе принятия Декларации о государственном суверенитете и "Закона о языках" представители Алатыря заявили о своем намерении выйти из состава Чувашии в случае их принятия, лидеры чувашских националистов ответили в том духе, что алатырцы имеют полное право на сецессию). Чувашский народ, будучи по природе чрезвычайно толерантен, в национализме видел позитивную силу созидания и исцеления от нищенства собственного духа, но никак не агрессию по отношению к другим народам.
При этом особенностью чувашского национализма, в отличие от соседних республик, являлось то, что в нем напрочь отсутствовала коммунистическая составляющая. Это было вызвано как демократическим, антикоммунистическим мышлением лидеров национального движения, так и ярко выраженным неприятием чувашскими коммунистами целей и задач национального ренессанса. И раньше, в советские годы, руководство Чувашской областной партийной организации по сравнению с партийными организациями других значимых автономий всегда с большой опаской защищало интересы республики и зачастую само являлось инициатором подавления национальных устремлений своего народа в области образования и культуры, не говоря уже о какой-либо защите национальных прав чувашской диаспоры.
Стремительное возрождение чувашской нации, естественно, не могло не вызвать раздражения и неприятия со стороны как русских, так и значительной части обрусевших (и не столько по языку, сколько по духу) чувашей. (Впрочем, во всех других республиках происходило и до сих пор продолжает происходить то же самое: последний пример - выборы на Украине.) Умышленно распускались слухи о том, что Чувашия отделяется от России и скоро начнут выгонять русских из республики, хотя во всех законодательных инициативах предлагался и обсуждался только нулевой вариант чувашского гражданства. Самыми ярыми противниками идеи и практики национального возрождения Чувашии открыто выступали республиканские отделения общероссийских общественно-политических движений и партий. Изо всех сил изобличая сталинизм и советскую власть, "демократы" тем временем бессознательно продолжали мыслить сталинской категорией "буржуазного национализма", когда дело касалось национального вопроса. Возрождение чувашского духа и начало наполнения чувашской государственности реальным содержанием были объявлены национализмом, а лидер национального движения Хузангай - главным националистом республики. При этом повсюду в России (в том числе и в Чувашии) национализм, по старой традиции, преподносился народным массам как сугубо негативное и разрушительное явление, якобы противоречащее человеческим свободам и правам. И лишь узкая группа российских ученых-социологов и философов пыталась объяснить "демократической" российской власти и населению России, что на Западе, к ценностям которого так любила аппелировать новая власть, национализмом принято считать любовь к Отечеству и своему народу, а то, что у нас вкладывается в понятие "национализм", на самом деле есть нацизм, расизм и шовинизм.
В ответ на обвинения в национализме многие участники национального движения пускались в различного рода дискуссии о том, что их деятельность не имеет никакого отношения к национализму. Увы, это в них тоже говорило не что иное, как все тот же пресловутый рецидив сталинско-"демократического" мышления. В этом смысле показательна позиция Партии чувашского национального возрождения (ЧАП), которая прямо и недвусмысленно указывала на свою националистическую направленность,
понимая национализм так, как его понимают на Западе - а именно как идеологию и практику той или иной нации на создание собственного национального государства.
В принципе, все европейские государства взросли на национализме, и демократичность или недемократичность того или иного национального государства определяется ни чем другим, как его отношением к своим национальным меньшинствам. Желание той или иной нации создать свое государство абсолютно естественно, так же как естественно дробление империй на более или менее компактные страны. Другой вопрос, что в мире все взаимосвязано, и государства, как большие, так и маленькие, всегда объединяются в те или иные блоки или союзы. Оптимальным балансом между сохранением целостности России как политического пространства и стремлением населяющих ее наций к созданию собственных государств, на мой взгляд, была бы трансформация ее в союз республик (но не областей), ибо по природе своей Россия - нечто большее, чем просто страна, это скорее понятие географическое и духовное, нежели название государства.
В России, как правило, вину за любой этнополитический конфликт или рост напряженности всегда принято сваливать на то или иное национальное движение, преследующее цели защиты родного языка, культуры и земли. В условиях России оно и не может быть по-другому, ибо Россия как государство веками формировалось в атмосфере беспрестанного захвата и покорения. В менталитете правителей (и, видимо, большинства населения) никогда не было чувства равноправия по отношению к другим народам (будь то к своим или чужим), поэтому в России всегда с особой жестокостью подавлялись любые устремления к национальной независимости, будь то польское, финское или другое национальное сопротивление. Между тем история показывает, что
все те народы, которые смогли оторваться от России, в своих государствах живут намного лучше, чем им жилось бы в России.
В этом плане весьма красноречива разница в отношении российских "демократов" к процессам обретения независимости странами Прибалтики и своими, "российскими" республиками. Тут необходимо уточнить, что подлинные российские демократы всегда и однозначно защищали право любого народа на свою государственность. Академик А.Д. Сахаров, например, предлагал создать на месте СССР Союз Советских республик Европы и Азии и даже опубликовал свой проект Конституции Союза. А один из лидеров демократического движения, этнолог Г.В. Старовойтова виновником большинства этнополитических конфликтов считала не "национальную", а "имперскую" сторону, которая на справедливые требования той или иной нации всегда отвечает агрессией и подавлением, в результате чего и разгорается конфликт. Но таких политиков в России всегда были единицы, и их голоса почти всегда тонули в шуме агрессивного большинства.
Чувашское национальное движение пришло к конгрессу 1992 года с солидным багажом конкретных достижений (хотя и во многом декларативных) в деле возрождения чувашского языка и культуры, подъема национального самосознания и этноконсолидации. Конгресс же был призван придать новый импульс процессу становления чувашской государственности, напутствовав его от имени всего чувашского народа, а не только тех, кто живет в Чувашии, и направить мобилизующую чувашскую этничность на сохранение национальной идентичности и модернизацию путей дальнейшего развития нации в условиях нарождающейся мировой глобализации. Среди вопросов, которые рассматривались на конгрессе, были такие основополагающие, как "О государственном суверенитете ЧР" и "О концепции Конституции ЧР". Также было принято обращение к "Радио Свобода/Свободная Европа" с просьбой начать вещание на чувашском языке. Президентом ЧНК был избран А.П. Хузангай, интеллектуал европейского масштаба, урожденный аристократ духа, умеренный, но последовательный националист, человек неподкупной честности и абсолютной совести, Сахаров чувашской политики.
Конгресс, по существу, явился высшим и, наверное, последним проявлением чувашского духа на таком высоком государственном уровне,
ибо вся дальнейшая история ЧНК, увы, развивалась уже в условиях старательного подавления любых мало-мальски значимых национальных инициатив.
Не успел конгресс завершить работу, как на него и его президента начались нападки как со стороны противников чувашской идеи, так и со стороны чересчур пылких ее ревнителей. Тотчас после завершения 1 съезда ЧНК "чувашские интерфронтовцы" выступили с "Заявлением о политических итогах ЧНК", в котором работу конгресса подвергли резкой критике. Через месяц министерство юстиции республики направило Совету ЧАП официальное предупреждение о нарушениях в деятельности партии, что, в принципе, было косвенным уколом ЧНК. В конце марта следующего, 1993 года на 3-ем съезде ЧАП радикальный националист Кибеч подверг Хузангая критике за то, что тот не может мобилизовать чувашский народ на борьбу за национальное освобождение. В октябре на большом совете ЧНК другой радикал, Тургай, подверг критике уже весь Конгресс, заявив, что ЧНК не смог стать координирующим центром национального движения. (Впрочем, тогда Тургай критиковал не только ЧНК, но и политику президента Чувашии и открыто заявлял о своих политических амбициях - стать президентом ЧНК, а затем и республики.)
Под занавес 1993 года в России и Чувашии произошло два важных события, которые, по существу, поставили крест на национальном возрождении чувашского народа и перечеркнули все то, что было достигнуто в республике до этого в этом направлении.
Первое событие российское: вслед за расстрелом Верховного Совета РФ была спешно принята новая Конституция Российской Федерации, уравнявшая в правах национальные автономии с обычными областями. Вместо того, чтобы трансформировать Россию - по примеру Евросоюза - в содружество государств населяющих ее народов (в форме федерации или конфедерации), обычные области России были объявлены такими же субъектами федерации, как и республики - тем самым была выхолощена сама суть федеративного устройства страны. Сделано это было, конечно, специально для того, чтобы поставить на место "зарвавшиеся" (то есть заявившие о своем суверенитете) республики и раз и навсегда покончить с "парадом суверенитетов". И это было только начало - вся последующая политика Москвы эволюционировала в сторону не просто унификации субъектов федерации, но и целенаправленного искоренения из политической жизни России каких бы то ни было этнических компонент. Вскоре началась чеченская война, которая была направлена отнюдь не только против непокорной Чечни, но и, не в меньшей степени, против всех других национальных республик. Затем из новых российских паспортов была удалена графа "национальность" и было объявлено о формировании новой, "российской" нации.
Затем Москва вынудила национальные республики отказаться от своих притязаний на независимость и привести свое законодательство в соответствие с законами РФ. Важным инструментом экономического давления на республики стали изменения в межбюджетных отношениях между Центром и регионами. Циничным образом был изменен "Закон о языках", который обязал все российские народы использовать в своей письменности кириллицу. Постоянное урезание прав национальных республик, начавшееся со 2-й половины 90-х годов, стало повседневной практикой в России начала XXI века. Последним шагом, направленным на полное вымывание из политической жизни страны национальной проблематики, можно считать новое законодательство о политических партиях, по которому ни одна политическая партия ни одного российского народа (кроме русского) не может претендовать на статус политической партии в силу завышенных показателей численности членов партии и количества ее отделений (в более чем половине субъектов федерации). А постоянное и целенаправленное понижение статуса региональных лидеров (включая и президентов республик) вплоть до отмены их выборности есть прямой путь к административно-территориальному переустройству России без учета этнического фактора. Создается такое впечатление, что Кремль поставил себе целью в сжатые сроки раз и на всегда решить национальный вопрос, переплавив все народы в "единую и неделимую" российскую нацию. Однако все более очевидна бесперспективность этой затеи, скорее всего, может случиться обратное:
дойдя до определенной точки кипения, может взорваться сам плавильный котел.
Второе событие, которое предопределило скорый кризис ЧНК и повернуло вспять процесс национального возрождения чувашского народа, - это победа на выборах президента республики Н.В. Федорова. Что же лежало в основе его победы и каковы были мотивы его упорной борьбы против роста национального самосознания собственного народа?
На мой взгляд, главная причина победы Федорова в том, что народ вдруг испугался - причем испугался именно собственного национализма как фактора, могущего навлечь имперский гнев Кремля. Романтические надежды на лучшую долю в одночасье сменились на беспокойство и тревогу, так как в республике невидимыми силами умело раскачивалась волна антинационализма и антикоммунизма. А боевые действия в Москве против парламента страны многих попросту ввергли в шок. Выборы президента Чувашии проводились в один день с общероссийским референдумом по новой российской конституции - безусловно, для избирателей это имело большое психологическое значение. Конечно, немаловажное значение имело и то обстоятельство, что Федоров до этого три года был министром юстиции Российской Федерации. Вне сомнения, это был опытный, динамичный политик западного толка, с общероссийским признанием, поддержкой и связями на самом высоком уровне, что, впрочем, не мешало ему позиционировать себя как противника многих ельцинских инициатив. Большой мастер аппаратных игр и риторики, умеющий заигрывать с аудиторией. И, что самое главное, без боли в душе за судьбу родного народа - в общем, полная противоположность сосредоточенному, замкнутому Хузангаю, который никогда никому не старается нравиться, а всегда говорит то, что думает, и ни при каких обстоятельствах нисколько не скрывает своих стойких националистических убеждений. И, конечно же, сыграло свою роль отсутствие единства в рядах национального движения - например, наряду с президентом ЧНК Хузангаем, кандидатом от конгресса, в выборах участвовал вице-президент ЧНК Л.П. Кураков, выдвинутый от компартии. Разумеется, политические таланты Куракова не шли ни в какое сравнение с федоровскими. Федоров, в тактическом плане выиграв у Куракова второй тур выборов с небольшим перевесом, в стратегическом плане полностью "обанкротил" его политический капитал в течение нескольких последующих лет, а заодно, умело сыграв на его амбициях, легко расколол лагерь коммунистов Чувашии.
Сыграло свою роль и прямое предательство некоторых соратников Хузангая, которые, почуяв изменение политического климата, не преминули вовремя переметнуться к Федорову.
Став президентом республики, одной из первейших своих задач Федоров провозгласил беспощадную борьбу с национализмом. То есть со всем тем, что было сделано в республике до него, то есть за три последних года. Хотя, конечно, вызывало некоторое удивление то обстоятельство, что он, не просто политик европейского склада, но и политолог, основательно знающий немецкую философию духа и тонко чувствующий менталитет родного народа, характеризующийся невероятной толерантностью к другим народам, повел борьбу именно с национализмом. Уж он-то знал, что чувашский национализм не содержит в себе никакой агрессии, а носит исключительно защитный характер и вызван к жизни исключительно чрезмерной "русификаторской" политикой России (и Советского Союза). Тем более что к тому времени он как крупный российский чиновник, наверное, не раз сталкивался с гордиевым узлом гораздо больших национальных проблем, работая председателем Комиссии по реабилитации репрессированных народов Карачаево-Черкесии и заместителем председателя межрегиональной комиссии Совета безопасности по Северному Кавказу.
Можно предположить, что, провозглашая борьбу с национализмом родного народа, Федоров преследовал две основные цели. Первая - нейтрализовать Хузангая как политического и духовного лидера чувашского народа, ибо он не мог не чувствовать нравственной ауры и морального превосходства Хузангая, несмотря на его политическое поражение на последних выборах. Вторая задача, наверное, состояла в дальнейшем созидании собственного имиджа как большого российского демократа
- а "демократы" в России, как известно, по какому-то глубочайшему заблуждению никак не могут соединить в себе либеральные и национальные ценности -
и предназначалась на экспорт.
Вообще, когда анализируешь деятельность Федорова на посту президента республики, постоянно возникает такое ощущение, будто имеешь дело с двумя Федоровыми. Один - тот, который правит Чувашией вот уже тринадцатый год - авторитарный руководитель, борющийся с политической оппозицией всеми дозволенными и недозволенными методами, не терпящий ни малейшего плюрализма мнений, на дух не переносящий свободу СМИ. Другой - герой мифа о великом российском демократе Федорове - ярый сторонник свободы слова, автор первого и самого либерального закона о печати, защитник НТВ, один из столпов российской демократии, самый демократичный региональный лидер, а Чувашия - самый динамично развивающийся регион России.
То же самое и в национальном вопросе: теоретически, в масштабах России, президент Чувашии - ярый сторонник федерации и свободного развития российских народов; на практике же, у себя в родной республике, им проводится политика "денационализации" Чувашии, превращения ее из национальной республики просто в регион, в "Чувашию без чувашского".
Первые же шаги Федорова на посту президента республики показали, что его декларация о борьбе с национализмом не была пустым звуком. Первым делом он преобразовал Постпредство ЧР в РФ в Представительство ЧР при высших органах государственного управления РФ. Затем начал эпопею с новой конституцией республики, которая, однако, была не столь успешна и затянулась на годы. ЧНК совместно с Комитетом по культуре Госсовета первого созыва ЧР, который возглавлял Г. Архипов, подготовили свой, "национальный" проект конституции, который, в конечном счете, был полностью проигнорирован. Дальнейшие шаги президента по "подавлению" чувашского национализма состояли в публичной поддержке изъятия графы "национальность" из нового российского паспорта, а также в изменении "Закона о языках", которым он свел его действие на нет, де-факто и де-юре упразднив использование чувашского языка в официальной сфере.
Между тем, чувашский язык - нерв, основа национальной культуры чувашского народа. Без чувашского языка не может быть чувашского народа. А для того, чтобы убить язык, нужно всего-то каких нибудь два-три поколения. Одно поколение, которое еще можно было спасти, благодаря президенту уже потеряно.
В то же время в декабре 1994 года Федоров резко выступил против развязывания Кремлем первой чеченской войны, провозгласив знаменательный тезис о том, что в таких случаях надо бы жертвовать территориальной целостностью. По его инициативе в Чебоксарах состоялась встреча руководителей национальных республик, потребовавшая прекращения войны в Чечне. Был принят республиканский указ, разрешающий чувашским призывникам не воевать в Чечне. Причем "чеченское" обстоятельство в президентской биографии отнюдь не стоит особняком. До этого, еще будучи министром юстиции РФ, он выступил против реформирования силовых структур на Северном Кавказе и придания казачьим войскам статуса государственных. В дальнейшем он так же последовательно выступал против образования федеральных округов и упразднения выборов глав регионов.
Как видим, налицо противоречивость и двойственность фигуры Федорова в национальном вопросе. Специалисты по этнопсихологии наверняка отметили бы, что это явный признак кризиса этнической идентичности. И, в самом деле, иногда начинает казаться, что Федоров не знает, как себя идентифицировать в этническом плане. И, наверное, поэтому он и конструирует чувашскую идентичность прежде всего как региональную, а не этническую. Причем такая идентификация имеет достаточно большую социальную базу и перспективность, ибо в республике выросло не одно поколение чувашей, практически отчужденных от родного языка своих родителей. Хотя на первый взгляд и кажется, что такая идентификация лежит в русле античувашского дискурса, однако она может иметь и позитивное значение, подвигнув (при успешной реализации данного проекта) тех, кто испытывает такую же двойственность своей этнической идентичности, к возврату в лоно родного народа, пусть и без знания родного языка, но с чувством любви и уважения к предкам. Скажем, по примеру ирландской или шотландской нации, которые давно перешли на английский язык, но при этом внутренне всегда ощущают и идентифицируют себя именно шотландцами и ирландцами, но никак не англичанами. Но для этого Федорову нужно, прежде всего, переосмыслить содержание чувашского национализма и мобилизовать его огромный позитивный потенциал для модернизации чувашской культуры, которая, увы, за годы его правления все больше и больше деградирует.
В плане национального развития Чувашия, если рассматривать ее в контексте Урало-Поволжья, находится, на мой взгляд, где-то посередине между Татарстаном и Марий Эл.
Марийской республикой, как известно, давно уже правит не мариец, в республике не прекращаются гонения на лидеров национального движения, да и самих марийцев в республике явное меньшинство. При этом республика развивается очень вяло, и говорить о какой-либо модернизации этой республики просто бессмысленно.
Татарстан же, наоборот, за последние 10-15 лет достиг очень большого уровня развития, причем как в экономическом, так и культурном плане. При этом, по сравнению с Чувашией, Татарстан не отказался от декларации о суверенитете. Несмотря на постоянные обвинения в сепаратизме, Татарстан не отказывается и от идеи собственного национального государства. Можно даже сказать, что
все то, что делается в России положительного в сфере национальных отношений, делается во многом благодаря усилиям Татарстана.
При этом, хорошо понимая первостепенную важность национальной культуры и национальных СМИ для дальнейшего развития татар как европейской нации, лидеры Татарстана прилагают все усилия к тому, чтобы поддерживать развитие национальной культуры и журналистики на самом высоком уровне. В республике и за ее пределами издается немало собственно татарских и русскоязычных, но татарских по духу газет и журналов, вещает несколько татарских (именно татарских, а не просто татарстанских) радио- и телестанций, в интернете можно встретить сотни татарских сайтов и порталов, причем именно на татарском языке.
Официальные татарские интернет-порталы, в отличие от чувашских, всегда представлены, наряду с русским и иностранными языками, на татарском языке. Графика татарской письменности постепенно переводится на латинскую основу, что также играет очень большое психологическое значение в самоопределении нации. Немаловажную роль в развитии татарского демократического национального самосознания играет также "Радио Азатлык", составная часть американского "Радио Свобода/Свободная Европа". При этом в России именно Татарстан является центром научного исследования мирового опыта федерализма. Что касается национализма, то президент Татарстана М. Шаймиев, говоря о национализме, всегда подчеркивает, что он борется с проявлениями радикального национализма, но никак не с умеренным и естественным национализмом собственного народа. Над развитием татарской национальной идеи работают специальные институты и центры, а главный теоретик татарского национализма Р. Хаким является одним из главных советников президента республики, формирующим идеологию национального развития.
Вместе с тем, лидерам Татарстана удалось погасить межнациональную напряженность начала 90-х годов и сохранить в республике мир и согласие между живущими здесь народами. Причем в отличие от Чувашии, в которой также удалось сохранить мир и согласие, Татарстан добился этого не путем свертывания национальных инициатив, а, наоборот, расширяя их.
Н. Федоров в недавнем интервью журналу "Националь" (издающемуся, кстати, наполовину в Татарстане) заявил, что Чувашия - "репрезентативная и перспективная модель развития Российской Федерации", и что главное отличие Чувашии от соседних республик, не отказавшихся от деклараций о своей суверенности, заключается "в разнице в стратегических подходах к базовым вопросам развития Российской Федерации как единой и крепкой, а не рыхлой федерации". А на вопрос о национальной идее чувашского народа он, по сути, так ничего и не ответил, заговорив вместо этого о какой-то абстрактной мечте и устремленности к звездам. Шаймиев же, отвечая на тот же вопрос месяцем раньше, заявил, что национальная идея татар заключена в словах "мы сильны духом", а национальная идея Татарстана, тесно переплетенная с татарской национальной идеей, звучит как "мы можем!". Причем, словно парируя Федорову, он уточняет: "Это не просто мечта. На одной мечте национальную идею не построишь".
Сравнивая Чувашию с Татарстаном, которые в национально-культурном плане в начале 90-х годов были примерно на равных стартовых позициях, невольно возникает вопрос, чем же вызвана такая глубокая пропасть между их национально-культурным состоянием сегодня. На мой взгляд, эта пропасть есть прямое следствие различной и даже разнонаправленной национальной политики лидеров двух соседних республик. Умеренное регулирование президентом Шаймиевым процесса татарского национализма и умелое использование его мобилизующей энергии вызвало новый мощный подъем национального духа татарского народа, в то время как
борьба Федорова с этничностью собственного народа привела сначала к упадническим настроениям в среде национальной интеллигенции, богом призванной быть хранителем и носителем культурно-этнического самосознания народа, которая вдруг почувствовала свою невостребованность, а затем, как следствие этого, все к большей и большей декультурации и маргинализации всего чувашского населения.
В первые годы правления Федоров все больше декларировал и присматривался, нежели что-то делал, и все в республике (да и он сам, наверное) ждали, что он вот-вот снова отбудет в первопрестольную. Поэтому в 1994-1995 гг. процессы чувашского национально-культурного развития еще как-то, по инерции, продолжали свою динамику. Серьезной угрозой для политической карьеры Федорова стал инициированный прокоммунистическим парламентом республики референдум об отмене поста президента ЧР, который состоялся в декабре 1995 г. и в котором он одержал победу с весьма сомнительным превосходством в 0,75 %. После этого политика Федорова приняла весьма жесткий и авторитарный характер, причем не только по отношению к коммунистам, но и к националистам тоже.
Водоразделом политики Федорова в сторону прямого игнорирования запросов национальной культуры и пресечения дальнейшего роста чувашского национального самосознания можно считать выборы Президента РФ в июне 1996 г. Когда Чувашия и в первом, и во втором туре проголосовала против Ельцина, разозленный Федоров публично назвал чувашский народ то ли тупым, то ли безмозглым. Тогда же он уволил министра культуры и межнациональных отношений республики В.П. Иванова, ученого-этнолога, человека, который пользовался безусловным уважением в среде национальной интеллигенции и деятелей культуры и искусства.
Отставка Иванова, на взгляд многих, была знаковой для всей национальной политики Федорова. Теперь уже ни у кого не оставалось никаких иллюзий относительно того, какое национальное будущее готовит он чувашскому народу. Статья А. Хузангая, опубликованная примерно в это же время в журнале "Дружба народов", так и называлась - "Без иллюзий".
Что же делал в этих условиях, как реагировал на все происходящее Чувашский национальный конгресс?
Да практически ничего, если не считать проведенной в феврале следующего, 1997 года "контрольной недели", когда представители ЧНК провели в городах республики акцию проверки того, как выполняется республиканское законодательство о языках (на тот момент пока еще не выхолощенное). Буквально следом же, в марте, Верховный Суд ЧР по инициативе Прокуратуры ЧР признал основополагающие принципы законодательства о языках противоречащими федеральному законодательству. Поданная Г. Архиповым в Верховный Суд РФ жалоба с просьбой отменить это решение осталась без удовлетворения.
В октябре того же года состоялся 3-ий съезд ЧНК. Никто не знал, каким быть дальше конгрессу и что с ним вообще делать. Кризис был налицо. По существу, было два пути для дальнейшей деятельности: а) либо быть последовательным и любой ценой добиваться претворения в жизнь его программных целей и задач, что в новых политических условиях практически невозможно было делать не переступив закона; б) либо отказаться от участия в политической жизни и сосредоточиться на реализации каких-то незначительных культурных проектов, на что, однако, требовались деньги, которые могло дать только государство. То есть, по сути, превратиться во второй ЧОКЦ или в какое-нибудь другое учреждение культуры. Конечно, был еще и третий сценарий, который, как мне кажется, был единственно верным и последовательным: публично и честно признаться, что в создавшихся политических условиях достижение целей и задач конгресса невозможно, и объявить о прекращении или приостановлении его деятельности.
При этом развитие национального самосознания и защиту национального достоинства чувашской нации объявить личным делом каждого человека - пусть каждый поступает по своей совести.
Однако был выбран второй путь. Новый президент конгресса Г. Архипов заявил об отказе ЧНК от политики, и это было, на мой взгляд, колоссальной ошибкой, ибо открыло прямую дорогу падению морально-нравственного авторитета ЧНК. И, как следствие этого,
за прошедшие 7-8 лет базовые национально-государственные ценности чувашского народа, такие как национальная демократия и демократическая Чувашия, национальная независимость и суверенитет, свобода духа и устремленность к высокой культуре, оформившиеся в дофедоровское время перемен, оказались полностью девальвированы.
А чувашский язык, изгнанный из городов, теперь опять начал прятаться по поредевшим лесам и пьяным оврагам, и недолог тот день, когда он, полностью обнищав, сделает несколько прощальных кругов над заливом и замертво рухнет под ноги печальной Матери-Чувашии.
