О судебном репортаже Т. Акташа по делу И.Иванова

  Стало почти тенденцией: журналисты пристально следят за отдельными судебными делами. В поле их зрения остаются важные общественные события, например, в уголовной сфере, отражающиеся в деятельности судов.
 Сегодня без уголовной хроники, без судебного репортажа обойтись невозможно. Другое дело, какие задачи ставит перед собой журналист, специализирующийся на этой узкой специальности.
  В России, по разным оценкам, сегодня работает около 150-200 тысяч журналистов. Говорить о том, что это отборные кадры, конечно, не приходится: количество здесь вступает в противоречие с качеством. Это особенно явно проглядывает в правовой журналистике, где эмоции, какие-то личные морально-этические критерии совершенно не годятся. Хочу сказать, например, о Т. Акташе, который освещает уголовный процесс Моргаушского райсуда Чувашской Республики по обвинению журналиста Ильи Иванова в экстремизме. Автор подробно описывает ход уголовного процесса в своем репортаже, сообщает информацию, освещает позиции участников судебного процесса (сторону обвинения и сторону защиты). 
 Судя по словам автора, служители Фемиды активно идут в угоду обвиняемого  («…обвиняемый выступал только на чувашском языке, переводчик (Ольга Шарипова), разрешается снимать видео, есть переводчик (« …перевод с чувашского языка на русский сопровождается использованием и употреблением юридических терминов…»). 
  Уголовно-процессуальный закон предоставляет возможность "участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по уголовному делу, должно быть разъяснено и обеспечено право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на родном языке или другом языке, которым они владеют" (п. 2 ст. 18 УПК РФ, действующая редакция).  Это притом, что обвиняемый журналист И. Иванов прекрасно владеет русским (тоже государственным) языком! 
  Особенно удачны фотоиллюстрации уголовного процесса. И в чувстве юмора Т. Акташа не обвинишь. Умело уводить читателя от темы. Невозможно без улыбки смотреть на спящего в зале суда зрителя-пенсионра («    Пока пишется Постановление суда, проходит более двух часов.   Зритель-пенсионер в это время успевает вздремнуть, сидя в зале суда…»). Но при этом автор не может глубоко и доступно осветить правовые вопросы по данному делу, он пишет в формате, ограниченном журналистскими и политическими интересами.
 При анализе репортажа видно: журналист, не обладает необходимым объемом правовых знаний, не комментирует деятельность суда, только освещает ход и результаты судебного процесса,  и не высказывает юридические суждения, а также не дает оценки. В противном случае можно неверно ориентировать читателей, формировать у них деформированное общественное правосознание, в ущерб престижу судебной ветви власти.
 Однако, знание права, механизма его применения в журналистике, его особенностей, процедуры, тенденций, наконец, собственных прав и обязанностей значительно облегчает профессиональную деятельность работников СМИ, предотвращает нарушения законодательства, которые наносят ущерб не только журналисту и редакции, героям статей и репортажей, но и тысячам читателей и зрителей. 
   Удивляет, что в числе названных представителей, гражданских защитников и «зрителей» нет официальных работников СМИ Чувашской Республики ("Хыпар", "Советская Чувашия" и др.). Получается, не защищают чувашского Дон Кихота братья по перу. 
  Думается, что освещение отдельных правонарушений, да еще в сенсационном желтоватом цвете, вряд ли принесет обществу пользу.

Н. ВАН