Случается в жизни всякое. Чаще – что-нибудь нехорошее. Так кажется, потому что запоминается оно, это нехорошее, гораздо лучше, чем что-нибудь хорошее. Вот и у Ивана Ивановича засел в памяти один случай.
Случилось это тридцать два года назад, но чем больше времени проходило с того дня, тем чаще вспоминался случай и отчетливее становилось осознание того, что произошедшее имело глубокий смысл и значение для жизни Ивана Ивановича.
Он даже помнил день и час, когда все произошло. Он так отчетливо за эти годы восстановил картину произошедшего в своей памяти, что мог бы нарисовать живописную картину со всеми подробностями, если бы, конечно, умел рисовать.
А случилось вот что.
Утром Иван Иванович проснулся раньше обычного, открыл глаза, взглянул на часы. Стрелки показывали шесть часов и пять минут. Иван Иванович решил полежать еще минут двадцать, снова закрыл глаза и стал думать о том, что предстояло сделать сегодня. Мысли сменяли одна другую, вдруг где-то в районе желудка защекотало, появилась легкая тревога, совершенно беспричинная. Иван Иванович прислушался к своему состоянию, но чувство не возвращалось. Он подумал, что, наверное, голод дает о себе знать, встал, пошел на кухню, сделал себе бутерброд с вареной колбасой. Потом в привычной последовательности проделал все, что называется утренним туалетом, взял коричневый потертый портфель и пошел на работу.
Иван Иванович работал тогда руководителем отдела в издательстве. Бывало, что к нему обращались высокие люди: кто мемуары опубликовать, кто -историю предприятия, а кто, будучи неисправимым графоманом, свои нетленные произведения.
Чтобы предстоящий разговор получился конструктивным, а, самое главное, результативным, приносили бутылочку. Иван Иванович становился сговорчивее, давал разрешение на издание книг, которые при другом стечении обстоятельств никогда бы не увидели свет по причине бездарности автора или никчемности темы.
Так вот, в тот день к нему в кабинет заглянула робкая девушка.
"Наверное, поэт", - подумалось тогда ему.
Марина, так её звали, действительно, принесла свои стихи для издания. Была она девушкой маленькой, худощавой, с сутулыми плечиками, на которых висело видавшие виды темно-зеленое драповое пальто.
Иван Иванович поэтов вообще недолюбливал, а это несчастное создание, вжавшееся в кресло, вызывало в нем не просто жалость, а презрение. Причин тому, что поэтов Иван Иванович не любил, на первый взгляд будто бы и не было, но где-то в глубине души его жил червь зависти. Когда-то Иван Иванович и сам пробовал рифмовать, но получалось у него наредкость плохо. Он и сам это знал, но сборник своих стихов, все-таки, пользуясь положением, издал.
Маринины стихи ему понравились сразу новизной слова, красивым слогом, глубиной тем и сделаны были талантливо на редкость. Но жалкий вид автора вызвал в нем непреодолимое желание продемонстрировать власть, показать, что от него зависит не только её творческая судьба, но и сама жизнь.
И его понесло.
Он упивался своей властью, рассказывая ей, сколько таких, как она, серостей и бездарностей обивают пороги издательства...
Как стая диких животных терзает свою жертву, оказавшуюся слабее, так и он терзал бедную девушку. Видя её природную скромность и неиспорченность, грубо намекал, ЧТО она могла бы предложить ему в качестве платы за благосклонность.
Выслушав все, Марина робко протянула руку, стянула со стола стопку аккуратно сложенных в папочке листов со стихами, которые были уже осквернены прикосновением и взглядом этого ужасного человека, и стала трясти её, как бы желая стряхнуть с нее все, что налипло гадкого и несправедливого, и вышла.
Иван Иванович наблюдая ее из окна, заметил, что она, став еще ниже ростом, шла прочь, утирая платочком ручьем текущие слезы.
Вспоминая все это, Иван Иванович ощущал себя таким ужасным человеком, сразу краснел - то ли от стыда, то ли от злости на самого себя; вздыхал и мрачнел. Если бы сейчас он встретил эту девушку, он бы на колени встал перед ней, моля о пощаде, чтобы она простила его; даже предложил бы издать сборник её стихов, пусть даже за его счет. Он бы сказал ей о том, что её стихи - просто замечательные, в них есть и вдохновение, и талант, и энергия жизни…
Но встреча эта казалась Ивану Ивановичу так же невозможна, как подснежники среди зимы.
Он мучился, представляя себе мучение грешников в аду именно так: хочешь исправить ошибку, но такой возможности тебе не дают. Чувство - ужасное, оно гложет изнутри, заставляет вновь и вновь переживать свое ничтожество.
С тех пор Иван Иванович поменял несколько мест работы, с издательством уже не был связан, успел даже полечиться от пристрастия к «зеленому змею», развелся, потом опять женился, похоронил вторую жену, дождался внучку, справил 50-летний юбилей, где ему в торжественной обстановке была вручена правительственная грамота.
В общем, всяких событий, и радостных, и горестных, случилось много, но случай никак не хотел стираться из памяти, уступать место другим впечатлениям и переживаниям.
Иван Иванович в ближайшую субботу собирался отмечать свое 60-летие. Ни то, чтобы собирался. Ужасно не хотел никого собирать, но друзья настояли, да и предполагалось, что на торжество прибудет представитель Министра культуры вручать очередную высокую награду, как это всегда делают не столько за заслуги, сколько за почтенный возраст.
Торжество проходило в столовой министерского здания. Волнение, поздравления, подарки, тосты…
По залу пробежался шум, все повернули головы к входной двери. «Из Министерства культуры… Марина Петровна… Новый заместитель министра…», - слышался шепот со всех сторон.
Иван Иванович поднялся с места, встречая высокую гостью. У него вдруг подкосились ноги: в уверенной в себе гордой женщине он вдруг узнал ту самую Марину. Ту самую худенькую и жалкую девушку, которую он так невозможно оскорблял в своем кабинете в тот злополучный день.
Он глубоко втянул воздух, не зная, как реагировать на встречу: улыбаться или краснеть. Марина Петровна, явно узнавшая Ивана Ивановича, спокойно произнесла поздравительную речь, вручила ему грамоту Министерства и присела рядом с ним за праздничным столом.
- Марина Петровна, мне надо поговорить с Вами, - настойчивым шепотом произнес Иван Иванович.
- Что ж, давайте выйдем через несколько минут, - как будто ожидая этого, ответила замминистра.
Когда за столом начались оживленные разговоры, зазвучала музыка и некоторые разгоряченные гости пошли танцевать, они вышли в коридор.
- Марина… Петровна, - начал юбиляр уверенно, - столько надо сказать, что даже не знаю, с чего и начать… Все эти годы я ужасно мучился, что обидел Вас так незаслуженно. Что на меня нашло, даже не знаю?! Я - очень плохой человек. Молю Вас о прощении! Вы не представляете, как казню себя за то, что так разговаривал с Вами… Я готов сделать для Вас…
- Вы и так много сделали для меня, - прервала его спокойно и даже с улыбкой Марина Петровна. – Не удивляйтесь, это так. В тот день, когда я вышла из Вашего кабинета, я была очень расстроена. Но потом, со мной как будто что-то произошло, я стала совсем другим человеком. Та неуверенная в себе девочка исчезла, на смену ей пришла другая - сильная, гордая. Я уехала в Москву, уже через полгода издала сборник стихов, вступила в Союз писателей России, получила несколько литературных премий, занимала хорошие должности и сейчас, как видите, не жалуюсь. Так что, спасибо Вам, плохой человек.
- Как же так, спасибо? Я думал, что Вам всю жизнь испортил, а оказывается, зря мучился?
- Ничего не бывает зря. Вы поступили плохо, но для меня это стало добром, а ведь на моем месте мог оказаться и другой человек. Вы получили своё, я – своё. А что такое добро и зло – вопрос очень тонкий. Шекспира читайте: «Чтоб добрым быть, я должен быть жесток…» Иногда хорошие, как нам кажется, поступки на самом деле оказываются злом, а то, что нам кажется плохим и недостойным, оказывается благом...Я знаю, что вы не такой человек, каким выставили себя тогда. Я следила за вашим творчеством и знаете, у вас неплохо получается аналитика, пишите. Удачи!
Марина Петровна крепко пожала руку Ивана Ивановича, попрощалась и ушла. А он долго не мог опомниться, стоял и не мог поверить, что все так вышло, что все эти годы он мучился беспричинно, что у Марины все сложилось удачно, лучше не придумаешь. Как будто камень свалился с души. Иван Иванович большего подарка и представить себе не мог. Все же исполняются желания в день рождения.
|
