Прошло почти семь лет после возвращения из Индии. И в предновогодние дни дождливого декабря Санкт-Петербурга 2004 года вспоминаю эту страну , как- будто я ее придумал и потом сам же и поверил в эту сказку.
Но это было. Была реальная трансиндийская творческая экспедиция. Пока не совсем потускнела яркость впечатлений, пока не выветрилась из памяти живая, темпераментная, мудрая, загадочная и таинственная Индия, пусть, хотя и через несколько лет, решил написать о ней. Благо сохранились путевые заметки, сделанные в ночлегах для паломников (а ночевали мы в разных храмах) и гостиницах, бегло фиксировал в альбомчике мимо проносящееся из окна автобуса, наброски и этюды, сделанные непосредственно в этой уважаемой стране.
Эту ночь мы прожили в воздухе. И в воздухе отметили три дня рождения. Три дня рождения из восемнадцати. Прилетели в Дели рано утром, уже по Индийскому времени, около семи утра. Знатоки говорят, что летели дольше обычного, не прямым обычным коридором через Афганистан, а обогнув его по известным причинам. Человек всегда что-то с чем-то сравнивает. И для меня, побывавшего не раз в аэропорту «Шарль де Голль» в Париже, Делийский не поразил на первый взгляд роскошью. Но это зал прибывания, а когда улетал обратно из другого зала, мое мнение изменилось.
Как художник, обратил внимание на то, что реклама и другое оформление, не все, но многое, нарисовано и написано от руки на железных листах. Как в недавнем прошлом, у нас в России, особенно в глубинке. И потом, уже в недрах Индии, не раз с удивлением наблюдал, как индус-художник с баночкой краски и кисточкой в руках сидел, ходил, висел и рисовал на бамбуковых перекладинах, конструкция которых до примитивности простая, как наши турники. Но все это происходило на высоте 4-5 этажных домов.
В аэропорту нас встретили сотрудники нашего, Российского посольства. С немалым нашим скарбом принадлежностей и орудий труда художника, родной Московской копченой колбасой и тушенкой загрузились в автобус и приехали в посольский городок. Это целый город в городе Нью Дели - здесь множество посольств под разными флагами мира.
Как не избито выражение- «как в парилке», но оно наиболее здесь уместно. Как вышли из самолета, так рубашка и прилипла. Жарко. Никак не хотелось поверить, что это по-настоящему, что здесь всегда так. Позже убедились, что эта жара - не жара, а весьма благоприятные для этой страны дни.
Родные Российские рубли остались на Родине. Здесь американские поменяли на индийские рупии. Поразило, как пачку рупий прямо посередине дензнака дырявят и крепят проволочными скрепками. Все рупии в дырках насквозь. Тут же, на территории посольского городка, маленькие магазинчики, битком набитые Индийским чаем всевозможных сортов, сувениры, так же много всего и Европейского производства. Маленький рыночек для сотрудников Посольства, тут же мы попробовали не привозные к нам на Север, а созревшие под этим солнцем овощи и фрукты.
Поскольку здесь, в Посольстве, все говорят по-русски, еще не вполне осознается, что находишься в Индии. Но стоит только выйти за ворота, и с первых шагов начинаешь теряться. Движение транспорта непривычное для нас - тут все наоборот. На улицах сколоченные и сплетенные из тростника нары - лежаки, на них сидят и лежат иногда вооруженные охранники - индийские жандармы, а может, правильнее, полицейские? С непрерывающимися гудками проносятся, не сбавляя скорости, автомашины, напоминающие огромные елочные игрушки; беспорядочно, хаотично толкутся велорикши, протягивают руки древние, как будто высохшие от жары, темные индусы под древними же, совершенно неизвестными мне деревьями.
Никакая, даже самая необузданная фантазия северного человека, пусть он будет всамделишным художником- фантастом, не придумает немыслимых рисунков, форм и окраски цветов, встречающих ошарашенного меня на каждом шагу. Дико анилинорозовые, густо-желтые с бахромой по краям и алой серединкой, длинные-предлинные лепестки индийских лилий - ограниченного словарного запаса не хватит, чтобы описать все это даже отдаленно приблизительно.
Но все это было еще впереди. Вриндаван и Варанаси, Агра и Кхаджураха, Джайпур и Гоа, Майсур и Мангалор, Мадрас и Бомбей, джунгли и горы, оазисы и саванны, Джамия и Ганга, Индийский океан, Бенгальский залив и Аравийское море, муссоны и жара в тени до 47 градусов.
Перед тем, как отправиться в экспедицию на 2 месяца по Индии, с нами в Посольстве провели инструктаж, т.е. технику безопасности в непредвиденных ситуациях , вкратце рассказали о быте, жизни, о традициях народа. Естественно, всего невозможно предусмотреть. Есть признаки отличия в каждом штате Индии, в каждом храме нужно вести себя строго по установленным канонам. Рассказали о кобрах, малярии, как потреблять все эти экзотические фрукты и блюда (кстати, они ужас какие острые, проперченные), как дезинфицировать руки перед едой, как пить воду и многое-многое другое; здесь нет мелочей, на которые можно было закрыть глаза на авось.
Посол России, Альберт Сергеевич, устроил нам, художникам, прием. Он сравнил наше предстоящее путешествие по значимости и трудности с  переходом Рериха через Гималаи. Подчеркнул, что впервые такая экспедиция в истории дипломатических отношений наших двух стран - России и Индии.
Уютно среди доброжелательных земляков - сотрудников Российского Посольства! Хотя и гость - но свой среди своих на островке в пугающей неизвестностью стране. А ведь нам предстоит сделать много тысяч километров по ней, Бог знает, какие нам предстоят испытания? Мы ведь должны пройти не по туристическим маршрутам, цель наша- изучить страну, войдя в нее не с парадного подъезда.
Через год или два, когда я устроил свою персональную выставку по Индии в Доме Международного делового сотрудничества в Санкт-Петербурге, консул Индии сказал - «Как же вы рискнули пройти всю Индию в июне-июле месяце? Это самые неблагоприятные месяцы для посещения Индии!»
Действительно, за всю нашу поездку мы видели не более 4-5 европейцев. Одного заблудшего финна в Кхаджухаре, молодых людей - парня и девушку в Бирманском монастыре, они проходили курс медитации, и кого-то еще в ГОА.
И, как напоминание, предостережение о нелегком, непредсказуемом предстоящей нашей экспедиции, вижу некий символ двух противостоящих сил:   в знойном, бездонно-чистом голубом небе, обрамленном фейерверком, праздником цветов - множество черных, поглощающих свет с рваными, дырявыми, неподвижными крыльями - грифы. И всегда, где бы мы ни были - были они.
Завтра мы отправляемся. Ощущение, что вот-вот зайду в многообещающий, немножко тревожный сон, в котором никогда не был, никогда его не видел.
А пока реальный солнечный день. Мы готовимся в длительную дорогу. Между делом нам показали квартиру, в которой жила и из которой ушла Светлана Сталина в американское посольство. Оно здесь совсем недалеко. Загрузили автобус 10 баллонами по 25 литров питьевой воды из магазина, но и ее надо было кипятить. И никто из нас в течение всего путешествия не сделал ни одного глотка местной воды. Пили только минеральную воду, пепси и кока-колу. Пить хотелось всегда. Перед едой строго обязательно руки моем детолом, после вытираем лимоном. Руки должны быть сухими. Пить воду желательно не касаясь губами края кружки, и каждый из нас таскал с собой всегда свою кружку, миску и ложку.
Не один раз вспоминал как о несбыточной мечте родные холодные родники в березовой роще, ключевую воду из колодцев в России. Верно, живем и не ценим свое святое. Только после фантасмагории солнца, цветов и деревьев этой экзотики, доходит до блудного сына, что нет ничего красивее и прекраснее утренней нашей росы, гениально простых по красоте берез и ромашек.
Днем, загрузившись в автобус, который нам стал на 2 месяца домом, выехали в Вриндаван, город кришнаитов. Началось! Началась Индия.
2
Вдоль всей дороги шалашики из пальмовых веток, невероятно пестро одетая семья, удивляешься, как они помещаются в этих хижинах, картины невероятной запущенности, горы фруктов и овощей, объедки для животных; в маленьких городках улицы усыпаны Бог знает чем, много раз видел, как священные коровы Индии хрумкают с аппетитом картонные коробки, хотя рядом с этой коробкой валяются бананы, апельсины, остатки манго и пр.
Люди, верблюды, коровы, ослики, обезьяны и другая живность - все перемешалось и при всей тесноте как-то они друг другу не мешают.
Уже ночь, тусклые лампы, узенькие улочки, все здесь спрессовалось в движении -всевозможные рикши, такси допотопных конструкций, телеги с верблюдами, быками; только выйдешь из автобуса, тебя тащат в какие-то лавочки, они нескончаемы, люди что-то тебе говорят, активно жестикулируют, не дают прохода.
В первое время это поражало, потом стало привычным. Нет, лукавлю, к этому невозможно привыкнуть, просто уже знал, что так всегда будет. Темно, жарко, все липкое, но интересно. С трудом верится, что это я, среди этих людей в каких-то невероятных одеждах, с какими-то нарисованными знаками на лицах, тягучие песни и музыка, везде изображения божеств Индийских - Шивы, Будды, Кришны и др.
Темнеет очень рано, в 6 вечера, и очень быстро день переходит в ночь. Для нас, художников, это и впредь было досадно.
Поздно ночью приехали в Вриндаван, как нам сказали, город Кришны. Кстати сказать, у нас был переводчик. Переводил с индийского на английский, но среди нас несколько художников владели английским и нам, остальным, они переводили на русский.
Два водителя, которым мы доверили свою безопасность в дороге. Да и не только в дороге. Один высокий, седой, уже в возрасте, и другой - помоложе. Они заслуженно пользовались нашим уважением, спасибо им всем.
Да, приехали в Вриндаван, первая наша остановка в Индии. Темно. Руководитель экспедиции Владимир Анисимов, бывал здесь несколько раз. Говорит, что некоторое время будем жить и работать здесь, в «Враджа Академии», т.е. Академии духовного сознания Кришны. Зашли в ворота, тут же по обе стороны коровники. Странно, коровники в Академии, но это Индия. Коровы бело-пепельного цвета, гладкие, красивые. Разумеется, разит навозом. Со всех сторон слышно «Харе Кришна». Кажется, все темное, теплое, осязаемое небо наполнено этими звуками. Духота, воздух плотный. Посреди двора круглая хижина, крытая тростником, внутри горит лампа и там человек через громкоговоритель совершает молитву.
Оказывается, эта хижина святого, здесь говорят,- «Бабаджи». Он умер, и целый год воспевают его, творят молитвы. Внутри хижины - большой цветной фотопортрет этого святого. Красивый молодой человек, но говорят, ему было 700 (семьсот) лет. Видимо, здесь другие исчисления возраста святых. Также сказали, что он временами появляется здесь, некоторые с ним встречались, и мы не должны удивляться и испугаться, если он и с нами встретится. Здесь же огромное дерево, под которым когда-то сидел Кришна.
Разместились на матрацах на каменном полу. Везде и потом, куда бы мы не приезжали, без исключения - над нами, под потолком, полутораметровые, двухметровые черные лопасти вентиляторов, пугающие скоростью. Этот черный, вращающийся круг над головой всегда вдавливал меня в пол.
Все открыто. Утром проснулись - вся наша провизия раскидана по полу. Пока мы спали, здесь хозяйничали обезьяны. Не знаю, какой они породы, но когда здесь же в Вриндаване, на берегу реки Джамны хотел одну из них погладить, так она злобно посмотрела на меня, что-то нашипела, наговорила, подпрыгнула. Может, она никогда не видела белого человека и меня испугалась.
В храме разрешается ходить только босиком. Как я уже говорил, правила в разных храмах разные. Потом были храмы, куда можно было зайти, только сняв рубашки, но были и такие, что можно было находиться без особых ритуальных превращений.
Само собой разумеется, что и курить, и употреблять спиртное категорически нельзя, также нельзя есть мясные продукты. Мы понимаем, что это «нельзя» не административные законы, нет там никаких запрещающих знаков. Но, переступив этот запрет, стали бы осквернителями святых заповедей.
И не только в разных храмах и на их территориях, да просто по всей Индии не видели пьяных, правда, пиво свободно везде продавалось. Только в ГОА в ресторанчике попробовал жареного ярко-красного цыпленка. Есть штаты, где вера запрещает есть рыбу. Можно сказать, что вся Индия - страна вегетарианцев. Если мы захотели отведать местные блюда, то они подавались на скрепленных меж собой листьях фикуса, т.е. баньяна. Пища эта, как правило, рис и жаренные или тушеные овощи. Но очень и очень острые! Я не мог их есть. А свою твердокопченую колбасу и тушенку варили в поле или в лесу, подальше от индусов. Выбирали место по дороге, останавливались в укромном месте. Варили кашу с тушенкой, примус возили с собой. Иногда варили в двух котлах. В одном - просто рис для отвода глаз, конспирация, а в другом - запрещенную тушенку.
Поскольку заговорили о кухне, вспомню и акулу, съеденную нами на берегу Бенгальского залива. Хозяева огромного дома, очень по себе интересного внутри, одолжили нам безразмерный котел и в несколько приемов сварили эту несчастную акулу. И до сих пор, когда меня спрашивают люди, почему-то до сих пор не евшие акулу - «что по вкусу она напоминает?», - не могу ответить. Но только не вкус рыбы. Тогда же нарисовал челюсти ее с документальными подробностями со всеми страшными легендарными зубами.
Хозяева дома были очень добрыми людьми, спасибо им.
Но вернусь в Вриндаван. Утром, пока не очень жарко, поднялся с этюдником на открытую площадку храма, с тем, чтобы написать хижину сверху. Прошло немного времени, и поймал себя на том, что пляшу голыми ступнями по накаленной сковороде. Такое происходило не раз и, в конце концов, кожа ступни отвалилась как самая аккуратно сработанная подошва обуви.
Служили, жили здесь же монахи. Молодые и старые. Написал их портреты, а позировали они охотно. Похоже, что они по рангу разные, не разбираюсь в этом. Вначале написал молодого, с длиннющими волосами и бородой, потом старика, пусть он на меня не обижается, почти скелета. А когда надо было уже уезжать, мне руководитель говорит, что обязательно надо сделать портрет еще одного, иначе выйдет непочитание, неуважение. Действительно, то был аксакалом верхним. В белой одежде, с достойными движениями, неспешным взглядом. Он мне напомнил важных джентльменов - индусов, с которыми летели из Москвы в Дели. Понимаю, что они были из высшей касты, которых мы видели в России в индийских фильмах. У них даже усы и бороды были зачехлены.
Позже эти портреты монахов использовал в триптихе «Граждане Вриндавана». Экспонировались даже в Третьяковской галерее.
Я нисколько не пытаюсь войти в мудрость этих простых людей. Это другая жизнь, возможно, у них свои ценности духовные, абсолютно другая вера. Они мне интересны, прежде всего, как люди, родившиеся и живущие в этой стране, как глаза этой страны. А страна эта кажется другой планетой.
Ночью тихо из храма пробирался на улицу, чтобы под кустами втихаря выкурить сигаретку под неумолкаемую «Харе Кришна». Кажется, это голос города, говорили, что здесь несколько тысяч больших и малых молелен. Прохожу мимо двоих пастухов, охраняющих коров. Пастухи лежат на одном лежаке. Красиво освященные их смуглые обнаженные тела. Захотелось их написать, не откладывая, несмотря на глухую уже ночь. Кое-как жестами объяснил причину своего крайне странного, на их взгляд, поведения, сбегал за холстом и этюдником. Вот досада - они оделись за это время в чистые белые рубашки и чинно сидят. Еле уговорил одного снять рубашку, второй отказался, так же против их воли одного положил на лежак, как я увидел и вдохновился пять минут назад. Но зато позировали лучше, чем любой профессиональный натурщик в Академии Художеств.
После всех этих портретов, без ложной скромности похвастаюсь, стал их уважаемым авторитетом, другом.
Писать и рисовать хотелось ненасытно. Особенно вначале пути. Потом все-таки притупилась свежесть впечатлений, да и физическая усталость накапливалась.
4
Глаза на каждом шагу жадно находили то, что жалко было пройти, не написав, не нарисовав. Такое наслаждение писать всю эту фактуру! Камень, выжженный до черна под этим нещадным солнцем, камни, заплесневелые, зазеленевшие до неописуемой красоты под непрекращающимся ливнем сезона муссонов; стены, залепленные для просушки лепешками священных коров (форму лепешек им придают женские руки, тщательно перемешивая это добро), хижины из глины, тростника и листьев пальм, сезаль, который получают при обработке ствола финиковых и кокосовых пальм, рогожи из них, плоды хлебного дерева, пьяные орехи, изгороди из живых кактусов, земля в трещинах и т.д.
Женщины в разноцветных сари с красивыми, роскошными складками, с килограммами украшений на шее, руках, на ногах. Мужчины, завернутые в одну только белую ткань, которая иногда служит им и постелью. Очень часто их видишь безмятежно спящих прямо на тротуарах, спят в сильную жару даже в высохших колодцах. А всякого рода рукоделия, изделия, дары моря - нет смысла перечислять.
Да, это предметная, видимая, осязаемая Индия. Но проникает в тебя и насквозь пропитывает тишина ночного незнакомого неба, потрескивание то ли земли, то ли воздуха; лунный свет открывает со скрипом двери пустых брошенных хижин, вдруг видишь на небе проплывающую громадину темного храма - призрака, вдруг океан, только певший свою загадочную, вечную песню, начинает что-то тревожное нашептывать; россыпи лунных бликов, забрызганных на листьях кустов, сами начинают шевелиться в хаосе и отлетают.
Думается, что ты, т.е. я, чужестранец, что ты здесь оказался, по каким-то неведомым тебе законам жизни, не нарушаешь ли ты соразмерность дня и ночи этой страны, наступив на этот камень, не разрушил ли ты что-то неприкосновенное?