Василий Мордванюк, фотохудожник - Мои статьи - Каталог статей

-Я родился 10 декабря 1941 года в селе Селивановска Ананьевского района Одесской области. Отец, Петр Васильевич, воевал командиром танка, был контужен, вернулся домой и тяжело болел. В 1948 году предложил моей матери переехать в город Ананьев. Вскоре он умер. В Ананьеве я поступил в школу и окончил семь классов. В 1949 году от голода умерла сестра, и остались сестры Люба, Зина, брат Валерий. Семья была крестьянская. Когда в 1948 году семья переехала в город, мать начала трудиться техничкой в педагогическом техникуме. Сестра Люба окончила десять классов и работала главным бухгалтером на МТС. Младшая сестра после школы уехала по комсомольской путевке в Красноярск и работала на железной дороге. Брат закончил музыкальное училище и служил на подводной лодке в Петропавловске-Камчатском, инструктором-торпедистом. На сверхсрочной ему присвоили звание мичмана. После демобилизации он уехал в Николаев, трудился на кораблестроительном заводе «Океан». Когда построили авианосец «Минск», ему предложили работать на нем инструктором-торпедистом. Брат погиб в 1983 году. По каким причинам – мне не сообщили, хотя я ездил туда, пытался выяснять. Двое детей у него. Дочь осталась на острове Русский, а супруга с сыном - уехали в Николаев.

-Когда я учился в школе, ходил в кружок художников. Мне очень нравилось искусство. Любил рисовать и однажды даже занял первое место в Одесской области по рисункам природы. Красота природы меня очаровывала. В тот же момент я увлекся и фотографией, был главным редактором школьной газеты. Семья жила бедно и приходилось зарабатывать. После семи классов я уехал по комсомольской путевке в Кривой Рог, где строил центральный горно-обогатительный комбинат - ЦГОК. Работал там бетонщиком, плотником, арматурщиком. Хотелось служить на флоте - все одесситы мечтают стать моряками. Написал письма в Одесское и Клайпедское мореходные училища. Приглашение пришло из обоих. Я выбрал Одесское, и выучился там на старшего рулевого. Работал на буксире «Ильич», а потом - на пароходе «Омск». В армию меня призвали в 1960 году. Попал в истребительную авиацию, где и служил все три года. Остался на сверхсрочную службу и решил продолжить образование. Закончив в Москве одиннадцать классов, поступил в техникум имени Моссовета, на факультет фототехники, получил диплом. Затем поступил в Институт фотожурналистики при Центральном доме Союза журналистов СССР, окончил институт с отличием, и мне предложили пойти в Университет рабочих корреспондентов Москвы, который я тоже успешно окончил. Начал работать в фотожурналистике. Год трудился в «Красной звезде». Затем, когда меня снова призвали в армию, служил в Москве, Академии имени Жуковского, фотографом. Снимал иностранные делегации, поездки главного маршала авиации Павла Степановича Кутахова. Одновременно был фотокорреспондентом газеты «Вперед и выше!» Академии. Мне также предложили работать нештатным корреспондентом журнала «Авиация и космонавтика», с которым тесно сотрудничал десять лет. По командировочным удостоверениям редакции журнала ездил на подготовку космонавтов в ЦУП, Центр управления полетами, где снимал все их тренировки - от начала до полетов в космос. Фотографировал венгерских пилотов – Фаркаша и Мадьярова, советских – Володю Джанибекова, Кубасова и многих других. В числе тех, с кем общался благодаря своей фотографической профессии - маршалы Советского Союза Куликов, Говоров, Кутахов, адмиралы Горшков, Сорокин, многие другие крупные военачальники. Комендант города Москвы, генерал-лейтенант Серых Владимир Дмитриевич предложил служить у него старшим адъютантом. Я обеспечивал съемки на правительственных мероприятиях, встречах, приемах. Первая съемка на правительственном уровне мне хорошо запомнилась в деталях – я фотографировал премьера Индии Индиру Ганди.

-Руководитель Индии прилетела на самолете в аэропорт Внуково-2. У меня было впечатление, будто я попал в другой мир: фотографировал высокого гостя, который прилетел из-за трех морей, как раньше говорили. Впервые увидел руководителей государства рядом, в трех метрах: Индира Ганди вышла из самолета, ее встретил Леонид Ильич Брежнев, они тепло поздоровались; их сопровождал начальник роты почетного караула. Они дошли до красного знамени Советского Союза, постояли. Прозвучали гимны – советский и индийский. Индира Ганди поклонилась знамени и прошла вдоль строя воинов почетного караула. Потом руководители двух государств прошли туда, где стояли члены Политбюро, руководители посольства, дипломаты; поздоровались с ними, встали, и рота почетного караула прошла мимо них торжественным маршем. Затем руководители двух государств поехали в Кремль, на переговоры. После этого случая фотографирование государственных руководителей стало для меня более привычным, хотя и всегда очень непростым делом.

-Фотографировал я кубинского руководителя Фиделя Кастро. Как–то меня попросили сделать для него альбом. Мы общались втроем: Фидель, переводчица - искусствовед, и я – фотограф. Он по характеру - очень добрый, старался говорить на ломаном русском языке. Его интересовала советская культура. Я понял, что он любит живопись, по-настоящему интересуется историей. В Кремле он осматривал комнаты российских царей, столовые, почивальни. Обращал внимание на малейшие детали: как застелена кровать, оформлена комната, какие картины висят на стенах. Я заметил: ему очень интересна история и культура России, Советского Союза. Интересовался Фидель и фотографиями. Мне он запомнился как человек, который любит снимки о природе. Я уже говорил, что тоже их очень люблю. В целом Фидель - добродушный человек. Думаю, с ним можно общаться. Он не подчеркивал, что занимает высокий пост, а вел себя очень просто и естественно, как рядовой человек. Фотографировал я Ярузельского - министра обороны Польши, который потом стал премьером своей страны; фотографировал короля Ливии Каддафи, лидера палестинцев Арафата, многих других. Запомнился мне король Ливии, его называли «золотой король». Мы встречали его на аэродроме. Он сошел с трапа самолета в военной форме и с тросточкой. Обычно, когда приезжает премьер любой страны, на следующее утро он участвует в возложении цветов на могилу Неизвестного солдата. Все приехали к десяти часам и ждали; приехав, Каддафи извинился и сказал, что, по обычаю своей страны, он молился в мечети. На нем была уже не военная, а гражданская одежда.

-Запомнился очень хорошо руководитель ГДР Хонеккер. Он произвел на меня впечатление доброго, простого человека: если бы встретил его на улице, ни за что не сказал бы, что это - глава государства. После подготовки фотоматериалов о его встрече мне предложили службу в Германии. Там я прослужил восемь лет, обеспечивал правительственные мероприятия и учения стран Варшавского договора. Фотографировал министра обороны ГДР Кестлера, встречался с начальником госбезопасности ГДР Мильке – генералом армии, Героем Советского Союза, награжденным еще и Орденом Ленина. Приходилось мне фотографировать руководителя СССР Юрия Владимировича Андропова. Я обеспечивал фотосъемку на торжестве «50 лет СССР» в Кремле, когда в Москву съехались государственные деятели многих стран мира; там присутствовали и высшие иерархи церкви - патриархи Пимен, Алексий II… Когда в Германию приезжал Горбачев, я фотографировал его в Трептов – парке. В первый день воссоединения двух частей Германии я фотографировал премьера ФРГ Гельмута Коля: он приехал в Магдебург. Собралась толпа, и он стал выступать, говорить о воссоединении двух частей Германии. Некоторые восточные немцы начали его забрасывать тухлыми яйцами и помидорами: протестовали против воссоединения. Такое было, я – свидетель. -А как отреагировал на это Коль? -Он сказал примерно следующее: «Господа, ну, что же вы делаете?! Если не хотите – скажите, а зачем же бросаться помидорами». Вот такой момент мне запомнился.

-Я немецкий специально не изучал, учил французский. Но и французского не знал по-настоящему. Немецкий освоил в ходе службы: приходилось очень много ездить и общаться. Языковая практика – лучший вид учебы. …Гельмут Коль приезжал, чтобы узнать: согласны ли люди объединяться. Потом выяснилось, что в верхах уже было решено воссоединять две части страны. Горбачев подписал договор о выводе войск из Германии, после которого произошло объединение страны. Во время работы в Германии я встречался с американцами, англичанами, французами, западными немцами.

-На День победы в Западной Германии, к парку, где стоит монумент советского солдата, съезжались гости из разных стран. Были и люди из высших эшелонов: Хонеккер, Посол Советского Союза, главком ГСВГ… Сопроводительный эскорт из ГДР ехал до границы с ФРГ, до моста, останавливался; ворота открывались, и все въезжали. А там уже стояли мотоциклисты, которые сопровождали делегацию до места, где возлагались цветы. Фотографировал я в Германии и учения войск Варшавского договора, они проходили на Магдебургском полигоне, который - около 50 километров длиной. Снимал моменты учений, обеспечивал и оформление. Печатал и готовил портреты Горбачева, Хонеккера, форматом 3 Х 4 метра. Печатал и проявлял гигантские снимки один. Приходилось выполнять и более крупные по масштабу работы: например, делать фотопанорамы Берлина и Москвы – их размер - 6 Х 12 метров.

-Я использовал рулон бумаги шириной 1 метр 9 сантиметров и 10 метров длиной. Печатал отдельные куски и затем соединял их, как мозаику. Сначала печатал лицо, потом – другие, менее значимые фрагменты снимка. Мне выдавали по 10-20 рулонов цветной и черно- белой бумаги высокого качества. В основном, немецкой и чешской. Ванночка была размером полтора метра на полметра. Делал я как? По полтора часа экспонировал каждый кадр, потому что фотографии – очень большие. Потом опускал фотобумагу в ванную, размачивал в обычной воде и, опустив в проявитель, быстро вращал, закручивал в рулон. Сначала крутил в одну сторону, потом – в другую. Я уже знал, сколько времени должен проявляться кусок. Проявлял и быстро совал в закрепитель. Затем точно так же печатал второй кусок, третий…Сложность была в том, что если бы одна сторона лица члена Политбюро оказалась темнее, а другая – светлее, возник бы скандал. Очень трудно было совмещать отдельные фрагменты. Но потом освоил технику, натренировался, отработал схему. Куски фотобумаги затем склеивал на щите. Так же я делал панорамы – черно-белые и цветные. Немцы удивились, когда я сказал им, что работал один, никто не поверил: там целая фирма работает над тем, чтобы сделать снимок 50 х 60 сантиметров. Я делал портреты для размещения на полигоне: с одной стороны - портрет Горбачева, с другой – Хонеккера. С одной стороны – портреты членов Политбюро, размером 1,5 Х 2 метра, с другой стороны – такие же по формату портреты высшего командного состава Министерства обороны СССР, главнокомандующих видов войск, министра, его замов. У немцев над выполнением подобных заданий работала целая фирма, я справлялся один. Они спрашивали: «А как вы делаете?» Отвечал: «Очень просто: рукава закатываю, и делаю». «Как? Прямо голыми руками?» «Да!». Они: «Не может быть! Без перчаток?!». Я: «Пойдем, посмотрим». Закатывал рукава по локоть, опускал фотографии в раствор и быстро вращал рулон фотобумаги. Я делал большие фотографии на каждое учение Варшавского договора. Каждый раз по-новому.

-Я часто присутствовал на совещаниях в Госдуме, снимал, в том числе и его. Вот он и предложил у него потрудиться. Шандыбин не любит статичные фотографии, он любит динамику, чтобы на снимках было видно: человек вкалывает, а не просто стоит, как статуя. Даже если не улыбается, но глаза – должны светиться: вот-вот сейчас улыбнется. Такое должно быть ощущение у зрителя. Но мне не очень понравилась сама работа в парламенте. Мне всегда было интереснее ездить и общаться с простыми людьми. В парламенте большинство – политики, а я – не политик: люблю искусство, историю. Потому через год с удовольствием принял предложение поработать в пресс-службе начальника Московской железной дороги Фадеева Геннадия Матвеевича. Новое дело очень понравилось. Мы ездили по всей России. Фадеев лично проверял, как налажено отраслевое хозяйство. Мужчина действительно знает железную дорогу, начиная от «костыля» до паровоза. У него чутье такое! На специальном поезде из двух вагончиков с Фадеевым вместе ехали инженеры, специалисты, начальники, отвечающие за линию «Москва-Орел», «Москва–Тула», «Москва –Владимир»… Он едет и - стоп! Останавливает. И идет. Метров двадцать-тридцать, не больше. И находит дефекты на железной дороге!

-У нас шпалы не везде бетонные, есть и деревянные. Если три подряд деревянные шпалы – гнилые, это значит, уже - аварийная ситуация. Тогда он говорил начальнику, чтобы исправил. Если тот мешкал - сразу снимал его с должности. Говорил ему: «Из-за тебя поезд попадет под откос, сколько народу может погибнуть из-за твоей халатности». Он заботился о простых людях. Мы ездили с ним по объезду от Москвы до границы Белоруссии. Почти на каждой станции он останавливался и осматривал дорогу, все дорожное хозяйство; встречал ветеранов железной дороги, беседовал с ними, говорил о проблемах и, если мог решить их, то решал тут же. Однажды остановились около границы с Белоруссией, в местечке, где жили ветераны: забор повалился, крыша - течет, во дворе – огромная гора мусора, никто не вывозит. Не постеснялся, зашел к людям, выслушал их: «Так и так. Не вывозят мусор». Фадеев вызвал начальника и сказал ему: «Я обратно поеду через четыре – пять часов. Чтобы все было убрано, забор – починен, крыша – отремонтирована». Едем обратно: все вычищено, забор стоит, крыша – отремонтирована. Выходим на вокзал, он говорит: «После совещания сразу – отъезд». Никогда никого не ждал. Ни замов своих, никого. Закончил совещание – сел и поехал. Если кто не успел – его проблемы. Должен на любом поезде догнать. Все знали: дисциплина у него очень жесткая. А у такого руководителя она и должна быть. Потом Фадеева поставили министром МПС. Его вызвал Президент России Владимир Владимирович Путин и предложил ему, чтобы он принял МПС. Я помню, мне звонят: «Василий Петрович, срочно приезжайте». В МПС приезжают Касьянов и Фадеев. А тогда министром путей сообщений работал Аксененко Николай Емельянович. Касьянов встал и сказал: «Николай Емельянович, вы можете отдыхать». Вручил ему букет цветов. А Фадееву говорит: «Вы, Геннадий Матвеевич, берите штурвал в руки и рулите».

Фадеева поставили министром, и он забрал меня к себе. А когда сделали ОАО РЖД и выбрали его Президентом ОАО, я опять остался при нем. Мы с ним летали в Узбекистан, Таджикистан, Казахстан, Молдову, Украину, Прибалтику, Грузию, Армению, Южный Сахалин…Во все бывшие республики СССР и соцстраны, где проводились совещания руководителей железнодорожного транспорта. Начальники дорог собирались и решали общие проблемы, дружеские отношения налаживали. Мы много ездили и по России. Несколько визитов было в Чувашскую Республику.

-Однажды приехали на открытие отреставрированного и модернизированного железнодорожного вокзала в Канаше. Президент Чувашии Федоров Николай Васильевич лично встречал Фадеева. Меня что удивило: всюду Фадеева встречали хлебом с солью, а здесь – бокалами чувашского пива. Для меня это оказалось неожиданным, но национальный обычай понравился. Потом был митинг, перерезали ленточку, Фадеев подарил Чувашской Республике новую электричку. Все вошли в нее, осмотрели вагоны. Очень всем в Канаше, Чувашии понравился подарок Фадеева. На вокзале экспонировалась маленькая выставка достижений Чувашской Республики. Там было много экспонатов, я запомнил инкубаторских цыплят, сноп небывалой пшеницы, аппетитные продукты хлебопекарни, ликерно-водочные изделия, колбасы множества сортов, текстиль. Потом мы поехали на тракторный завод. Президент Чувашии Федоров сам показал его гостям, от и до. Мы с интересом осмотрели литейные цеха, как металл варят, отливают из него; побывали в сборочных цехах. Во дворе завода нам показали уже готовые, собранные гусеничные бульдозеры и колесные трактора: они демонстрировали удивительную маневренность.

-Николая Васильевича Федорова я знал и до этой встречи. В Москве нас познакомил Григорьев Анатолий Иванович, первый заместитель Полномочного представителя Чувашской Республики при Президенте Российской Федерации. Когда Президент Федоров по делам приехал в Москву, меня попросили сделать для него фотографии. Я сказал: «Почему нет, главное, чтобы Президент согласился». Нас познакомили, Президент со мной поздоровался и пожал руку. Не каждый здоровается за руку, кстати, а он - поздоровался. У него такая располагающая улыбка. «Ну, - говорит, - давай, фотографируй». Я сделал несколько снимков, они ему понравились. Я фотографировал и когда Президенту Федорову вручали статуэтку как победителю во всероссийском конкурсе «Человек года» в Москве. Сделал ему альбом. Мне понравилось, что Президент Чувашии держит себя просто; у него есть обаяние, он притягивает к себе. В общении с ним я не преследовал никаких корыстных целей. Встретиться, увидеть, поговорить с таким человеком - уже очень ценно, я считаю, для меня. Когда была инаугурация Президента Чувашской Республики, я приехал вместе с делегацией Москвы, делал снимки. Запомнился момент: Николай Васильевич Федоров принял президентскую Присягу и, проходя через зал, где сидели высокопоставленные люди из Москвы, других регионов России, узнал меня: несмотря на значительность момента, он поздоровался и пожал мне руку… Все переглянулись, зашептались, косясь на меня: «Кто он такой, этот, с фотоаппаратом?» Похоже, рукопожатие было экспромтом, слегка нарушающим сценарий инаугурации. Скажу откровенно, я тоже не ожидал такого, но для меня это был приятный экспромт.

Я приезжал в Чувашию и на День Республики. Присутствовал на конноспортивных соревнованиях, где было много почетных гостей, космонавтов. Запомнился маленький эпизод, после которого я с особой симпатией стал относиться к Президенту Чувашии. Начались скачки, пошел сильный дождь, все жокеи вымокли с ног до головы. Руки у них оказались испачканы грязью. Призы и дипломы им вручали сразу после заездов, а вручал их Президент Федоров. Он, улыбаясь, пожимал всем спортсменам их испачканные, забрызганные грязью руки. На меня это произвело впечатление. Не каждый согласится пожать руку жокею, облепленному грязью с ног до головы. Эпизод дал мне понять, что Президент Федоров высоко оценивает труд спортсмена. В своем выступлении он так и сказал: «Несмотря на дождь и грязь каждый спортсмен выполнил свою задачу».

-Я всегда увлекался спортом, разными видами. В «Крыльях Советов» занимался самбо. На первенстве Москвы выполнил норму мастера спорта. Занимался классической борьбой, раньше она называлась «французской». Тренировался у тренера, который учился у знаменитого в прошлом борца Ивана Поддубного. Когда я у него обучался борьбе, моему тренеру было лет семьдесят. Он рассказывал о Поддубном: великий борец был очень жестким, не прощал ученикам безответственного отношения к спорту, никому не делал послаблений, сам на тренировках выкладывался «от и до». По классической борьбе я выполнил норму кандидата в мастера спорта СССР. Потом, в связи со службой, не смог продолжать борцовские тренировки. Постоянно приходилось ездить по стране, вплоть до Камчатки. Но спорт не бросил: поступил в общество «Динамо», занялся боксом, выполнил первый разряд.

-Когда был нештатным корреспондентом газеты «На боевом посту», моя будущая супруга работала в центральном фотомагазине «Юпитер», на Калининском проспекте, куда мне постоянно приходилось ходить за фотоматериалами. В то время был очень большой дефицит хорошей фотобумаги – венгерской и немецкой. Мне приходилось почти полдня стоять в очереди, чтобы приобрести десять пачек бумаги. Там увидел очень симпатичную девушку, которая приглянулась мне: она была похожа на индианку. Энергичная, вежливая, всегда подсказывала, что лучше купить, когда прийти, что и когда будет в продаже. Однажды пришел к закрытию магазина и удивился: у окон магазина – толпа людей. Я подошел и увидел, она исполняла индийские танцы и пела. Хорошо танцевала. Я - влюбился! Любовь с первого взгляда, как говорится. Узнал, что зовут ее Елена Юрьевна.

-Много друзей - из мира искусства. Где-то в семидесятые годы познакомился с артистом Мартинсоном. Со своим сослуживцем я пришел на персональную фотовыставку знаменитого Малышева в Центральный дом Советской Армии. На одном из снимков экспозиции был запечатлен народный артист СССР Мартинсон Сан Саныч. Я другу говорю: «Помнишь фильмы, где он играл?» Он: «Да, помню!» И вдруг кто-то дотронулся до плеча рукой: «Повернись, посмотри, кто сзади!» Это сказал Лурье, тоже очень известный фотограф. Я обернулся и увидел Мартинсона! Я сказал Мартинсону, что моя профессия - фотограф, потому хотел бы его сфотографировать. Он дал номер телефона. Мартинсон был уже в возрасте, за семьдесят лет, и очень плохо ходил. Говорил: «Ты сначала мне позвони, а потом постучи три раза».

-Зрители посмотрели 63 мои персональные выставки, в основном, они были за рубежом: в Берлине, Дрездене, Потсдаме, Магдебурге.., а тематика была такая: природа и дети, воинские учения «Щит и меч». В России были организованы мои фотовыставки в честь первого космонавта Чувашии Андрияна Николаева и «Чувашия – любовь моя»; была выставка в Санкт-Петербурге к 60-летию Победы, она прошла в Военно-историческом музее артиллерии, инженерии и войск связи. Кстати, это самый большой музей в мире. Была выставка к 60 – летию Победы на ВДНХ, в Доме народов России; экспозиция, посвященная 45-летию первого полета в космос. Я планирую новые экспозиции, есть много актуальных тем: люди творчества, дети, пейзажи природы…