 -Вы сделали фильм об актрисе Тани Юн. Расскажите о ней, ее окружении.
-О, это очень интересная женщина!
Ее муж, Иоаким Степанович Максимов-Кошкинский, создал чувашский театр. Он - односельчанин Ивана Яковлева. Не было бы Яковлева, не появился бы и Кошкинский.
Мечта Яковлева превратить родное село Кошки-Новотимбаево в чувашские Афины получила свое воплощение: режиссер Иоаким Максимов-Кошкинский, прекрасная певица Анна Казакова, поэт Александр Алга, прозаик Тихон Петеркки, многие другие знаменитые односельчане – результат влияния, деятельности Ивана Яковлева.
Максимов-Кошкинский - разносторонний, очень талантливый, имеющий очень хорошие организаторские способности человек - создал чувашский театр. А в театре появилась прекрасная актриса Тани Юн, Татьяна Бурашникова, она была родом из Ядринского района.
Эта замечательная пара, муж и жена, создала «Чувашкино».
Он - очень сильная личность, она – прекрасная аристократка.
В 1937 году Максимов-Кошкинский, а затем и его жена Тани Юн оказались за колючей проволокой.
28 месяцев она провела в сталинских лагерях. Жизнь, по сути, была загублена. Обратно в театр ее уже принять не захотели, коллеги постарались, естественно. Восстановилась в театре, но работать ей не дали, и она уехала в Москву вместе с мужем. В столице Максимов - Кошкинский писал пьесы, снимался в московских фильмах - «Алитет уходит в горы», других. Мечтал ставить свои фильмы, но ему не дали.
Она написала хорошую книгу воспоминаний, переводила, но к театру не смогла вернуться.
В Москве у них очень хорошая семья. Их дочь, Изида, была женой поэта Петра Градова.
К сожалению, дочь Кошкинского и Тани Юн погибла в автокатастрофе.
Сын Изиды и Петра Градова, Андрей Градов - хороший современный киноактер.
Очень интеллигентная семья, уважаемый род.
Градовы не забывают Чувашию, держат с нею связь.
-У вас много профессий. Какая главная?
-Я считаю себя телерепортером, тележурналистом. Не считаю себя писателем или драматургом.
Это - как хобби, наверное.
В Чувашском академическом театре сейчас идут две мои пьесы. Одна – «Круг печальных журавлей» - написана с Ольгой Тургай. Валерий Яковлев поставил ее, и очень хорошо поставил.
А «Свет далекой звезды» идет на сцене академического театра восьмой сезон.
Написал еще одну пьесу, но Валерий Николаевич ее забраковал, и по делу, поскольку это - чисто технически сделанная пьеса.
Мне довелось пообщаться с Владимиром Гуркиным, очень известным российским драматургом, автором пьесы «Любовь и голуби».
«А ты, - говорит, - напиши настоящую пьесу».
Обычно в чувашских пьесах - там глобальные темы присутствуют.
А тут я сделал бытовую пьесу про старика-еврея. Один его сын уехал в Израиль, другой стал бизнесменом, у обоих - своя жизнь; старуха - умерла.
Последние годы жизни старик решил провести в доме престарелых города, где родился и некоторое время жил. Вспомнил свою раннюю любовь, нашел ее через адресное бюро. Но …перепутал.
Чисто технически сделанная пьеса, хотя есть и чувства.
Яковлев сказал: «Не приходилось читать чувашские пьесы такого стиля, смахивает на инсценировку».
На самом деле так. Где-то недонажал на какую-то кнопку, примерно знаю даже, где. Вот доделаю, может, и пойдет.
У меня есть увлечение: песни сочиняю. Смешно самому, поскольку не владею музыкальным инструментом. Но мои песни поют со сцены Любовь Гордеева, Алексей Московский, Иван Христофоров, Елена Иовлева.
По жанру - поп-музыка. Но какие-то чувства, естественно, хочу ей придать. Я не в дискотечном формате работаю. Если пытаюсь что-то делать, почему то мне хочется заставить слушателей, зрителей плакать, переживать, сострадать.
В республиканской газете была статья с заголовком «Тарасов плачет сам и заставляет плакать других».
Когда пишу прозу, я на самом деле плачу. Самому становится иногда смешно.
Во Франции говорят: у человека к другому человеку может быть только два отношения - или равнодушие, или сострадание.
Я, в основном, живу в сострадательном наклонении.
-Бывали во Франции?
-Да. Как-то раз стою, курю, опустив глаза и чуть скрывая сигарету ладонью. Подходит один, второй, третий с вопросом: «Вам помочь?»
Спрашиваю у знакомого: «У вас тут что, съезд благотворительной организации?»
«Нет, - отвечает. - Просто если бы ты курил, выдыхая дым вверх, это был бы знак того, что у тебя все о кей. А ты опустил голову и глаза, закрываешь ладонью сигарету - это знаки того, что у тебя - проблема».
А в России все так курят!
Другой эпизод наблюдал, тоже во Франции: на городской улице машина сбила разносчика пиццы. Из ресторана напротив выбежали люди, обедавшие в нем посетители, стали суетиться, помогать.
Ситуация для российского города просто невообразимая: у нас никто из посетителей ресторана голову бы не повернул, пальцем не пошевелил!
…У них там люди больше сталкиваются друг с другом, выше уровень культуры, система невербальных знаков развита очень детально.
Да и реального сочувствия - значительно больше.
-Вы не первый раз в московском ДК «Прожектор»?
-В 1982 году я проходил учебу в институте усовершенствования работников телерадиовещания, на три месяца тогда собрали сотрудников литературно- драматических редакций из региональных телестудий.
Здесь, в ДК «Прожектор», записывали передачу «Вокруг смеха».
Было много повторов.
30 декабря я увидел по ТВ записанную передачу. Крупным планом показали меня: улыбаюсь на весь экран.
Вот так впервые случайно появился на центральном ТВ.
Интересно самому: где же я так смеялся? Над чем?
А передача оказалась очень неплохой. Смонтировали.
Мы тогда смотрели, как москвичи работают: восемь камер снимают одну сцену. Нам бы такие технические возможности!
Три месяца они монтировали.
Мы такие вещи снимаем, монтируем и выдаем на раз.
Я рассказывал о своих передачах. У меня москвичи спросили: «А сколько человек их делают?»
Отвечаю: «Я один».
«Как один???»
Не поверили!
Не понимают, как, работая одному, можно делать нормальные вещи.
Вот разница между регионами и столицей!
-У вас почему-то очень критичное отношение к федеральному ТВ.
-Сейчас по центровым каналам что в основном показывают? Звездную пыль! По сути, реальной настоящей жизни на экране - нет.
В прайм-тайм крутятся наивные телесериалы, а наши передачи про обычных людей, их быт и проблемы вытесняются на обочину телепрограммы.
Коммерция!
Понимаю, сейчас ТВ - бизнес-проект.
Но СМИ должны заботиться об идеологии государства. Ориентировать общество на созидание.
ТВ обеспечивает подражание: покажешь хорошего человека, другой посмотрит, спросит себя: «Почему я так не могу?»
ТВ должно создавать примеры, ориентиры. Почему в США больше патриотизма? Потому что там есть своя идеология у СМИ.
У нас госструктуры формулируют интересные созидательные идеи, «год семьи», «год ребенка»…, но они не возводятся в ранг общенационального культа, игнорируются СМИ.
Наши властные структуры не умеют сотрудничать со СМИ и использовать их для повышения эффективности своей работы.
-А региональное ТВ – лучше?
-Лучше хотя бы тем, что чувашское телевидение восполняет отсутствие чувашского кино.
Телевидение - само продукт фильмопроизводства.
Сегодня специалисты ТВ раскручивают новое чувашское кино.
Может быть, с точки зрения эстетов, у Иовлева, Карсакова, Оринова, кого-то еще не совсем получается снимать фильмы на уровне «оскароносцев» - финансы у них не те, возможности другие. Но они показывают пример.
Кто-то возьмется и сделает лучше.
Если есть инициатива – можно говорить об уровне продукции.
Но инициатива – ключевой элемент.
-Как инициировать саму инициативу?
-Бывает, один энтузиаст пытается что-то делать, второй…
Но должна же быть и государственная поддержка. Гранты же выделяют. А чувашское кино только зарождается, вот и надо его поддерживать.
Президент Николай Федоров выделил грант на постановку мюзикла «Нарспи», и он поставлен, премьера прошла с успехом, это же здорово!
Не скажу, что новая версия «Нарспи» в таком виде, формате меня полностью удовлетворяет. Тем не менее, событие взрывает болото, появляется желание делать что-то масштабное, стоящее, новое.
Я считаю, грант в этом смысле оправдан.
Но на другие попытки тоже гранты нужны.
Почему Назарбаев выделил огромные деньги на съемку фильма «Монгол»? Потому что думает о национальной политике. О создании имиджа, идеологии.
Не все сводится к бизнесу.
Я считаю, любой человек ощущает свой социальный статус. А если ты имеешь статус, который - определенная марка, то, естественно, стремишься поддерживать уровень.
-Но статус может и мешать. Не зря же у японцев есть традиция менять имя после того, как оно стало известным.
-Внутреннее чувствование себя в статусе - остается. Змея меняет кожу, но суть ее не меняется. Человек - такой же. Он стремится выйти из одного состояния, войти в другое, обновиться. Но база, фундамент все равно остается прежним.
Даже если статус перестает довлеть.
-Константин Иванов написал поэму «Нарспи» в семнадцать лет. Невероятно!
-У творческого человека есть своя система. Когда в обществе назревает или идет обновление, она совершенствуется стремительно.
У талантливого человека своя творческая система может сложиться и в четырнадцать лет.
-Чуваши - народ коллектива или народ одиночек?
-Психологию чуваша можно обозначить аббревиатурой «инхоз», то есть индивидуальный хозяйственник.
Каждый чуваш - единоличник.
Исторически сложилось так, что чуваш часто выживал сам по себе. Когда все общество, группа уничтожались, такая тактика была единственно возможной. Коллективы разбредались и, в итоге, даже если десять уничтожалось, один оставался и воспроизводил популяцию, восстанавливал этнический баланс.
В команде чувашам с их ментальностью тяжело работать. Иногда их стремление к обособлению, повышенную конкурентность неправильно мотивируют «завистью».
Нет, это – другое. Идет от страховки, с целью сохранить себя, точнее - свой род.
В обособленности может быть слабость нации.
Но может быть и ее сила - в определенных исторических условиях.
В истории есть время коллективов, и есть время одиночек.
Когда общество накапливает реформаторский потенциал, рождаются гении – реформаторы, такие как Иван Яковлев.
Есть моменты, когда меняется целое общество, появляются новые формации. Это время коллективов.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ИНТЕРВЬЮ | 
