«Важнейшее понятие – честность»

Иосиф Александрович Дмитриев,  театральный  режиссер

-Когда и где вы родились?

-27 июня 1947 года в деревне  Юськасы Цивильского района Чувашии.

-Ваша сегодняшняя должность?

-Режиссер Кокшетавского театра Казахстана.

-Расскажите о своих новых спектаклях, поставленных в театрах Чувашии.

-В ТЮЗе в 2006 году поставил «Уйах синчен юкнескер» - «Упавшие с луны»  шведского автора Свенсона, в своем переводе на чувашский. Потом поставил «Карлсона, который живет на крыше» - пьесу Ольги Прокопьевой с музыкой Лолиты Чекушкиной. Сейчас, в  сезоне 2007-2008 года, поставил  мюзикл «Ромео и Джульетта» на музыку казахстанского композитора Евгении Терехиной. Мюзикл оформила художница Ольга Ешкова,  хормейстер – Любовь Казанцева, балетмейстер Алина Яшина.

В главных ролях заняты Ольга Михайлова и Надежда Садовникова, они играют Джульетту, а Ромео играет  Леонид  Яргейкин.

Я работал и в других  театрах Чувашии: в Академическом драматическом театре  поставил свой дипломный спектакль – «Хула камичесем» - «Провинциальные анекдоты»  Александра Вампилова и «Осенний сад» американского драматурга Лилиан Хелман, в своем переводе с английского.

В Кокшетаве ставил пьесы Антона Чехова - «Чайку»,  «Вишневый сад», пьесу Мухтара Ауэзова «Хан Кине» - она о трагедии казахского хана,  который  стремился объединить три казахских жуза, то есть рода, в одно целое.  Спектакль получил звание лауреата международного театрального фестиваля в Алматы.

-Вы – еще и известный литератор, переводчик, поэт, исследователь.

-Я - автор монографии о театральных формах в чувашском национальном обряде. Цель работы  - исследование  обрядовых форм,  раскрытие их религиозного мифологического  содержания с точки зрения  новой науки – этнотеатроведения.

Сейчас занимаюсь переводами со шведского, выпустил сборник в альманахе фестиваля «Скандинавия-Поволжье» на чувашском и русском языках, опубликовал поэму Кристиана Лундберга «Свет и счастье из ничего». Совместно с Геннадием Айги и Евой Лисиной был переводчиком поэмы шведского поэта Харри Маркинсона, лауреата Нобелевской премии,  на чувашский язык. Она напечатана в типографии «Чувашия», хорошая книга  получилась.

-Где вы учились?

-Окончил ЛГИТМИК: актерский факультет, кафедра Георгия Александровича  Товстоногова. Учился у педагога Аркадия  Иосифовича Кацмана.

Потом закончил класс Завадского Юрия Александровича в ГИТИСе,  учился  у преподавателя Бенкендорфа Сергея Александровича.

Эти люди  уже ушли. Я им очень благодарен за то, что они меня научили  правилам поведения в жизни  и  творчестве.

-Что за правила?

-Если коротко: не врать,  быть жестким  к себе, а других людей воспринимать как равных, они не хуже и не лучше тебя.  Надо  уметь  прощать людям, актерам.

Кацман, который был правой рукой  Товстоногова,  отличался безжалостным отношением к себе в творчестве. Не жалел себя. Его принцип: не плакаться, не рыдать.

А Завадский научил меня,  как жить с людьми в обществе.

Кацман учил быть художником, а Завадский - человеком. Я  тогда  был  очень  прямой, безжалостный к другим, но  научился мягкости в отношениях.

-А что значит «быть художником»?

-Это значит знать ремесло. Надо просто думать о том, какой ты гениальный художник, и мечтать, какой гениальный спектакль поставишь. Но знать ремесло, прежде всего.

-Что еще?

-Если от бога дано какое-то свое отношение выявлять к миру, то я просто обязан это делать.

Например, мы  готовили  статьи об обучении чувашскому языку в молодежной газете. Тема далекая от театра, но  в  ней  - мое отношение  ко многим  важным вещам.

Как актер и ученый, я не обязан переводить со шведского. Но если  вижу, что и по тематике, и по способу подачи шведская поэзия, шведское мышление, шведская культура интересны для нас, нашего чувашского читателя, то я просто обязан это сделать.

Ремесло – святое дело. Один актер сказал: «Я выхожу на сцену светить». Но если  не владеешь речью и  пластикой, чем же будешь светить?

Внутренние  качества,  идеологические требования, преследование  какой-то своей идеи обязательно должны существовать. Но чтобы эту идею воплотить, нужно мастерство.

…Стараюсь каждый день читать на шведском, чтобы переводить с него.

-Интерес к шведскому у вас оттого,  что часть чувашского населения имеет скандинавские корни?

-Нет. Когда я, благодаря Геннадию Николаевичу Айги, поехал в 2000 году на поэтический фестиваль в Мальме, это Южная Швеция,  я влюбился в эту страну и решил изучить ее язык. Просто потрясающе: немногословный, вроде бы, народ, а поэмы – по сто страниц и больше.

Начав  со словарем  переводить стихи  Кристиана Лундберга,  понял, что человеческая, социальная, духовная активность  поэта  просто на пятьдесят голов выше нашей социальной активности, нашей социальной ангажированности - хотя мы очень много говорим о Чувашии, ее искусстве,  политике, а на самом деле - очень слабы внутренне.

А в Швеции есть внутренний стержень во всей культуре.

-И в чем он, стержень?

-Не знаю, как это сформулировать.

-…В патриотизме?

-Нет, шведы боятся, пугаются всяких патриотизмов, лозунгов, призывов. По Кристиану: он пишет только то, что ему интересно. Он честен перед собой, а, следовательно, честен и перед своими читателями.

-Стержень – в честности?

-Я думаю, да. Вот как честно они относятся к экологическим проблемам! Не просто на словах, а на самом деле оберегают природу; точно так же они оберегают и себя, свои души. Честность -  лозунг лозунгов.

-Но российскую публику вряд ли можно обвинить в слабой социальной активности.

-Российская  публика не социально активна, она социально зла и агрессивна. Это не активность.

-Как вы это различаете?

-Активность – способность не только других побуждать к чему-то, но и самим что-то делать.

Никакой активности  у российской интеллигенции  в социальной жизни я не вижу. Только агрессия  и  полный конформизм.

-В чем же,  по-вашему, должна выражаться социальная активность?

-В своей позиции по отношению к социуму, а не к своей выгоде в этом социуме.

-Они,  шведы, что,  бессребреники?

-Нет, они не бессребреники, но  и не шикуют. Все живут ровно, хорошо.

…Я говорю о той поэзии, которую я перевожу: это честная поэзия, честный взгляд.

Ее авторы стараются  держаться   как можно дальше от лжи.

-Чего  не хватает чувашскому обществу, социуму?

-Не хватает честности и перед собой, и перед другими.

Для меня честность  - основное понятие.

…Наверное, сказывается  результат обучения у Аркадия Иосифовича.

-Но обвинять всех людей в нечестности – чересчур!

-Вот перед выборами повышают зарплаты, пенсии. Честно?

-Ну, это работают конкурирующие команды имиджмейкеров, они решают, делают ходы. У них - свои правила. Это же не значит, что все российские люди - не честные.

-Я и не обвиняю всех людей. Я говорю: как только где-то появляется какой-то лозунг, призыв, это уже нечестно.

-Значит, вы предлагаете лозунг «Давайте, обойдемся без лозунгов!»?

-Нет, это тоже будет не честно.

-Тогда что?

-Тогда наш разговор – он тоже нечестный.

-И что тогда?

-Тогда что…Тогда просто надо…

-…Я просто хочу продемонстрировать абсурдность подхода, который сейчас вами высказывается.

-Мы  на разных, видимо, социальных подушках мыслим.

Я, как художник, совершенно свободный:  работаю, ставлю спектакли, как могу, требую от актеров то, что вижу, и мне платят за это деньги. Я считаю,  моя честность в том и заключается, что любую работу  стараюсь делать наилучшим образом.  Как тебе это объяснить?…Я не халтурю,  не создаю конъюнктуру. Если это должно быть красиво, значит – будет  красиво.

…Мы говорили о литературе - честной и нечестной.

Та, которая вся на поэтических лозунгах, изначально не может быть честной.

Мы говорим о литературе, театре, искусстве.