-Куда вы устроились работать после армии?

-Демобилизовавшись в 1971 году, приехал  в Чувашию, а потом захотел вернуться обратно в Томск-7.

Но мать меня не пустила. «Сынок, успокойся, мы тебя не видели  почти  десять  лет. И здесь можно работать».

Я говорю: «Мать, давай дом построим!»

Пошел в сельсовет, попросил: «Дайте мне землю, построить дом». 

Думаете, дали?

Земли было навалом, она бурьяном поросла. Но не-е-ет! Не дали мне землю дом построить.

Если бы я его построил в родной деревне, у меня бы там дети выросли - у меня их пятеро! Я для колхоза бы работал и, как положено, для себя. 

Сейчас все из сел ушли.

Почему колхозы развалились? Потому, что людям не дали землю построить дома. Никому не дали.

В одно время я работал в Чебоксарах: там разрешили все овраги под временное жилье занимать, когда тракторный завод строили.

Ни одного оврага не было свободного. Ни одного! Первый ярус – левый берег. Второй ярус – правый берег. Южная сторона, Северная сторона…Все улицы были. Загнали таким образом в Чебоксары народ, а сегодня там нет работы. Для чего это нужно?

Благосостояние может быть, если семьдесят процентов трудоспособных людей заняты в сельском хозяйстве,  тридцать – в городской промышленности.

Если человек имеет землю, он – хозяин! Если у него нет своей земли, он – не хозяин.

Думаете, я не могу себе купить огурцы-помидоры? Могу!  Но сегодня выращиваю их сам. Укроп, петрушку, лимоны, апельсины выращиваю сам. Построил теплицу, выставляю рассаду. Могу купить, но не хочу есть огурец из магазина.

-Приехали вы в Подольск, что было дальше?

-Нет, сначала я приехал в Канаш, но там тоже не было работы поначалу. Устроился на мебельную фабрику, я же мебельщик. Собирал мебель, гарнитуры, но - «все вокруг  колхозное, все вокруг – мое». Начальство давало план-задание, чтобы рабочий мог купить хлеб, штаны - прикрыть задницу.

Я выполнял свою дневную норму к одиннадцати часам. А с одиннадцати до четырех сидел на верстаке. Домой уйти не мог, такая была система. Я мог собрать две нормы, шесть-семь гарнитуров, но мне не давали. Это разве работа?

Пошел в Канашское ПМК, меня взяли мастером. Работал в Батырево вахтовым методом: строил очистные сооружения. 

Через год устроился начальником цеха агрегатного завода в Канаше. Проработал там года, наверное, четыре. Мне дали комнату в шестнадцатиквартирном доме. Сказали: «К осени дом снесется, тебе дадим другую квартиру».

Этот дом до сих пор стоит, и люди там живут! Еще в 1972 году его сносить собирались! 

«Ты построй детский сад!» - сказали мне. Я построил новый детский сад.

На территории старого детсада стоял дом, в него я с моей женой и переселился. 

Там, на улице Куйбышева, 16, жил в двухэтажном деревянном доме. 

Мне говорили: «Скоро снесем дом, дадим хорошую квартиру». Я недавно съездил туда,  побывал на улице Куйбышева: дом - стоит, и там люди живут. 

-Когда вы женились?

-После армии. Дочка родилась в 1973 году.

Жена у меня из Батырева,  метиска: мать – русская, смоленская, а отец – чуваш. 

Попалась мне на пути. Хорошо умела гуляш готовить.

Знаете, есть такой анекдот: муж – прекрасный, здоровый, сильный, а жена маленькая,  низенькая, невзрачная, люди ему говорят: «Ты на ком женился? Посмотри на нее!» А он отвечает: «Вы не знаете, какой она гуляш готовит!»

Путь  к мужскому сердцу лежит через желудок.

Хорошо готовила, чистоплотная; а я не люблю, чтобы, к примеру, носки не были поглажены. Они должны быть глаженные, как из магазина. 

Утром встаю, на вешалке висят выглаженные костюм,  носки, трусы, рубашка, так и должно быть.

Она работала медсестрой.

Сейчас старшему сыну - сорок один год, он - мой приемный сын,    я  взял первую жену с ребенком, она была разведенная, сбежала от мужа. 

-Вы ее отбили?

-В - принципе, да. Сказал ей: «Ради бога, переезжай».

Переехала.

Моя дочка родилась в 1973 году, вторая - в 1979 году.

В 2000 году родился сын, пятый сын родился в 2009 году, оба - от другой уже жены: с первой я развелся, бывает такое в жизни.

Из дома, где жил с нею,  ушел, как говорится, "в одних штанах". В никуда. Она собрала мне два чемодана, и я ушел «в люди».

Года четыре  жил один.

Потом поставил себе дом, а в 1999 году у меня появилась вторая жена.

-Когда и как создали свою фирму?

-Я приехал в Подольск в 1982 году.

В партию не вступал, хотя мне говорили: «Если беспартийный – не будешь начальником». 

Предлагали вступать, но я не соглашался. Если меня еще пионером обманули, путевку не дали, и коммунисты тогда за меня не заступились, какого хрена я должен становиться коммунистом, да еще доить двух человек, чтобы они меня кормили?

Вступая в партию, я должен был еще взять в партию двоих рабочих, чтобы они членские взносы платили. Зачем? Я посчитал: девятнадцать миллионов партийцев тогда было, из них шесть с половиной – начальников, а двенадцать – рабочих, которые просто платили деньги.

Куда эти деньги подевались? Это же был грабеж.

Школу построили? Детский сад? Участнику войны эти деньги дали? 

Они - шиковали,   я видел, как они шикуют. Ездили в машинах с затемненными стеклами. Армия называлась «рабоче-крестьянской», потому что дети чиновников  в  ней не служили.

Меня не устраивала коммунистическая идеология запретов: нельзя высказывать свое мнение, нельзя лезть вперед партии.

Как это?! Почему нельзя?

Я в школе учил немецкий язык и однажды пару слов, шутя, сказал в микрофон по заводскому  радио на немецком: «Ахтунг, ахтунг»…Сказал рабочим,  что пора собираться на улице для уборки  территории.

Меня взяли в оборот! Чуть срок не дали! 

Я не верю в правильность халявы: всегда всего добивался собственным трудом.

В армии прослужил за свои деньги: меня бесплатно не кормили, я - работал. 

Институт окончил за свои деньги – Горьковский строительный, факультет ПГС, промышленного и гражданского строительства.

Техникум вечерний окончил, не получая стипендии. 

За свои шестьдесят лет ни разу не брал больничного листа, в больнице даже учетной карточки нет. Только привозили туда зашивать, подшивать, реанимировать, когда в меня бандиты стреляли, резали.

...Пенсию мне дали шесть тысяч рублей! Это что такое?! 

-Вы их получаете?

-Нет! Нет!! 

-А куда их деваете?

-Я пенсию не оформлял. Бизнес обеспечивает мои расходы.

В 1989 году меня назначили начальником управления ПМК-30 в Подольске. Мы работали на базе треста №1, я хорошо знал Тяжлова, Конотопа, первого секретаря Московского обкома партии, мы даже с ним ругались матом, это был 1986 год. 

-Когда люди ругаются матом, они, как правило, хорошо друг друга понимают.

-Да, да! Очень хорошо понимали...  

Когда началась перестройка, в 1986 я открыл две стекольные мастерские. Я хорошо режу стекло, зеркала, могу дырку просверлить, фаску снимать...

У меня было два цеха. Одновременно я еще работал начальником участка, прорабом. 

В 1989 году меня назначили начальником ПМК-30.  Мы поставляли столярку немецкой  компании.

А трест стал разваливаться: работы – нету…Людей стали сокращать, прекратили им платить.

Я решил, что сначала надо заплатить людям зарплату, а налоги заплатить потом. Меня за это вывели из состава правления.

Потом меня порезали. Ножом.

Пришли рэкетиры: «Надо платить». Их там было человек семь.

Я с ними схлестнулся. Один меня пырнул. Я все же хорошо поработал  с ними: у меня когда – то был первый разряд по боксу, мог и мастером спорта стать…Потом я сел в машину и поехал в больницу. Приехал - помню, как рубашку снял - тоже, а  дальше - не помню.  

Человека под мой автомобиль кидали, собаку  кидали. Стреляли. Моя «Волга» была вся как решето. Домой приходили. Вторая жена сидела под пистолетом, я тоже сидел под пистолетом и вместе с ними чай пил.

Такое было в девяносто шестом – девяносто седьмом годах.
Никогда не платил рэкетирам.

После того, как в девяносто шестом в печень мне воткнули нож,  я лежал в больнице, за это время вывезли все оборудование и механизмы с моей базы.

Я вышел из больницы и сказал: «Ребята, нам не по пути». Написал заявление об уходе, весь коллектив вместе со мною тоже написал заявления, около ста сорока человек. 

В один день зарегистрировал и открыл новую фирму "Строитель плюс", которая за годы своей работы возвела множество домов, школ, детских садов и других объектов в Подольске и районе. 

-Чем занимаются сейчас ваши дети?

-Все дети сейчас со мной. Старший сын – главный механик, работает в фирме со мною. Одна дочь – стоматолог.  Другая дочь – психолог, врач. Один сын учится в третьем классе, а самый маленький, вот он на фотографии, ему год и месяц, учится говорить.

«Мама, папа», - говорит, - «дай", "пока-пока!»...  

Новая жена – художник-модельер, тоже работает в нашей компании. Командует риэлтерской группой. У нас своя торговая сеть.

-Как вы воспитывали и воспитываете своих детей? Есть у вас главные правила?

-Главные правила просты:

-чужого не бери;

-спрашивать можно всегда; не знаешь – спроси!

-что-то собираешься сделать – посмотри семь раз;

-начал делать дело – до конца доделывай.

Вот и все. Самые важные правила.

А детей надо воспитывать своим примером. Чтобы они могли тебя уважать, видели твою работу.

Ты не должен пить, курить... 

Мой дед не курил, отец не курил, брат не курил. И я не курю.

Мой дед выпивал лафитничек, и я не видел, чтобы мой отец приходил домой пьяный, орал, не было такого!

Когда я ехал к матери – брал с собой хлеб. Хотя я знал, что брат тоже принесет, но все мы, братья, несли в дом хлеб. Потом она этот хлеб соседям раздавала. 

Я никогда не садился за стол, пока мать не сядет.   

А сегодня  люди часто не знают, с кем живут. И соседей не признают. 

Но: спросите в Подольске, где живет Петров, каждый скажет, где его можно найти.

В НАЧАЛО ИНТЕРВЬЮ